Unknown

Бизнес-идея Аджита Чемберса так и не оправилась от неудачи, которую он потерпел, упустив шанс купить станцию-призрак на Бромптон-роуд в 2014 году, и очевидно, что с деньгами у него сейчас туго, как в те времена, когда он приставал к Борису Джонсону на публичном мероприятии за публичным мероприятием. Он долго беседовал со мной для этой главы, но потом сказал, что я не смогу использовать его слова, если не заплачу ему, а жаль, потому что то, что он мне рассказал, было интересно, и я бы с удовольствием его процитировал. Трудно не сожалеть о том, что Чемберсу не удалось взять под контроль призрак на Бромптон-роуд и превратить его в эксцентричное культурное место. Старый вокзал закрыт с тех пор, как им завладел Фирташ, - заброшенный памятник его амбициям, как мертвый дельфин, выброшенный на берег, - вонючее и гниющее напоминание о том, как высок был когда-то прилив.

Неспособность Британии что-либо предпринять в отношении имущественной империи Фирташа явно не давала покоя моему американскому источнику, потому что после того как наш разговор зашел дальше, они рассказали мне историю о деле, над которым их команда работала много лет назад, когда женщина из религиозной общины донесла на своего единоверца, который зарабатывал на финансовых преступлениях. Женщина обратилась к руководителю общины, объяснила ситуацию и сказала, что мошенника следует изгнать, но он не предпринял никаких действий. Жертвы преступлений были неверующими, поэтому его не волновало, что с ними происходит. "Мне кажется, что так Британия относится к таким людям, как Фирташ. Он совершает преступления, но он не совершает преступлений против граждан Великобритании, поэтому это никого не волнует".

Это не только никого не волнует сейчас, но и не волнует уже долгое время. Равнодушие - не просто преходящее явление, а нечто глубоко укоренившееся в структуре британских институтов, в том, как они работают и какими возможностями обладают. Дело не только в том, что Британия не расследовала дело Фирташа, но и в том, что она вряд ли смогла бы это сделать, если бы захотела. В конце концов, отказ от клиента не приносит никакой выгоды, и умный дворецкий стремится свести к минимуму любые шансы на это. К этой теме я и хочу перейти.

Глава 8. Дача показаний

 

В марте 2018 года я вошел в коридор наверху в здании парламента, собираясь дать показания об этой британской тенденции принимать деньги от любого, у кого они есть. Отравление агентами Кремля российского перебежчика Сергея Скрипаля в Солсбери за несколько недель до этого и почти одновременный показ телешоу "МакМафия", в котором ярко изображались последствия коррупции в жизни привилегированной российской семьи, внезапно пробудили у политиков опасения, что национальный бизнес по продаже бабок может оказаться не таким уж хорошим делом, по крайней мере в отношении русских. Это был совершенно неожиданный поворот ручного тормоза. Начиная с 1990-х годов британские политики приветствовали русские деньги. Они праздновали, когда олигархи покупали футбольные клубы, радовались, когда те выводили свои компании на биржу, и веселились на своих яхтах. Они с удовольствием принимали политические пожертвования и покровительствовали благотворительным фондам олигархов, не слишком задумываясь о том, откуда берутся деньги. Комитет по иностранным делам хотел задать вопрос: могли ли эти деньги коррумпировать наших политиков, как они коррумпировали политиков в Москве? Не продаем ли мы Путину веревку, на которой он нас повесит?