Unknown

«Я не сплю крепко, так что это не проблема. Но это нехорошо для нее, особенно в учебные дни, поэтому, с твоего разрешения, я...»

«Все в порядке, Бранн. Тебе не нужно спрашивать меня о девочках. Думаю, мы обсудили это вчера. Мы на одной волне».

«Да? Ты мне доверяешь?»

«Да, доверяю».

Это оказалось гораздо приятнее слышать, чем я мог подумать.

 

Глава 11

 

Когда мы вернулись к Лидии и ее друзьям, она была ошеломлена, и это было видно, когда Оливия передала ей мешочек с камнями, которые она и ее сестра выбрали для нее. Она открыла мешочек и положила их в руку, пока они объясняли ей, что за камни ей достались. Она была еще больше тронута, когда Эйприл взяла ее за руку и отвела немного в сторону от остальных, чтобы она могла с ней поговорить.

«О, Бранн», - сказала Шелби, наклонившись ко мне и быстро обняв меня. «Ты так хорошо влияешь на девочек».

Я прищурился на нее. «У этих девочек большие добрые сердца, и я могу заверить тебя, что это влияние их отца на своих детей, и я тут ни при чем».

«И все же, - сказала она, оборачиваясь ко мне, - твое присутствие здесь, похоже, заставило их потеплее отнестись к Лидии».

«Дело не во мне».

«Она умирала от желания понравиться этим девочкам».

«Понравится; им просто нужно время».

Эмери молчал, хотя я был уверен, что он слышит нас с того небольшого расстояния на котором находился, разговаривая с другими друзьями Лидии.

Оливия подошла и вложила свою руку в мою. «Холодно. Я хочу домой».

Эйприл и Лидия снова подошли к нам, и как только Эйприл подошла ко мне, она прильнула к моему боку, обхватив руками мою талию.

«Что случилось?» спросил я, гладя ее по волосам.

«Мы можем идти?»

От меня не ускользнуло, что они обе вцепились в меня, словно в спасательный плот посреди океана.

«Пойдемте, пойдемте», - объявил Эмери, вставая рядом со мной. «Нам нужно сделать покупки и домашнюю работу».

Эмери чмокнул Лидию в щеку, а затем движением, которое он оттачивал весь день, положил руку мне на спину и повел вперед, направляя всех нас, меня и девочек, к парковке.

У меня был идеальный день, когда мы вернулись домой. Все помогали убирать продукты. Затем я помог Оливии с домашним заданием, Эмери - Эйприл, а девочки позвонили своим бабушке и дедушке, пока я готовил отчет для своего босса. Так и прошел день, наполненный разговорами, готовкой и подготовкой к предстоящей неделе. Я чувствовал себя частью семьи, и, хотя я знал, что любить и желать ее опасно для моего сердца, я не мог не влюбиться в этого мужчину и его девочек. Я прогонял мысли об отъезде.

 

***

 

В понедельник утром Эмери пришлось уйти пораньше на собрание кафедры английского языка, что оказалось как нельзя кстати, потому что мне предстояло сопровождать Эйприл в школу, чтобы я мог поговорить с миссис Дабни. Что было замечательно, так это то, что Эмери предусмотрительно внес меня в список опекунов в школе ещё до моего приезда. Это означало, что я могу пойти в администрацию и получить пропуск на посещение школы на определенное время. Очевидно, он также передал им копию моей карты прививок и биографической справки. Этот человек определенно был дотошным. Надо отдать ему должное, поскольку его усердие позволило мне пройти в здание после того, как я предъявил клерку свое удостоверение.

«Может, это не такая уж хорошая идея», - сказала Эйприл, цепляясь за мою руку после того, как я обнял и поцеловал Оливию на прощание.

«Загляни ко мне перед отъездом», - подтолкнула меня Оливия.

«Я не собираюсь беспокоить тебя в классе», - сказал я ей.

Ее улыбка была ослепительной. «Ты меня не побеспокоишь».

«Конечно, тебя это не побеспокоит, тупица, но это побеспокоит твоего учителя».

Она скорчила гримасу, я скорчил такую же в ответ, а потом пообещал, что загляну к ней перед уходом.

В библиотеке миссис Дабни подошла к стойке, когда помощник библиотекаря сказал ей, что я пришел поговорить с ней.

«Зачем ты принес ей цветы?» ворчала Эйприл рядом со мной.

«Потому что я собираюсь попробовать поговорить с ней по-человечески, прежде чем делать что-то еще».

«По-человечески?» - сказала она так, будто я спятил.

«... Ну и ну».

Она хихикнула, но стала серьезной, как только пожилая женщина подошла к стойке.

Я передал ей розы и лилии, прежде чем она успела сказать хоть слово. Она была удивлена, что цветы предназначались ей, о чем свидетельствовали ее приоткрытый рот и расширенные глаза.

«Простите за субботу, - поспешно сказал я, посмотрев ей в глаза. «Если бы вы стреляли в меня, я бы справился, но регулярное общение с людьми один на один - не моя сильная сторона».

«О», - сказала она, тяжело вздохнув, а ее руки переместились на бока большой вазы. «Да, я тоже была не в лучшей форме».

Я кивнул. «Дело вот в чем, - сказал я, положив руку на плечо Эйприл, - она рисовала в своем альбоме, потому что у нее было много вопросов о том, как умерла ее мать, и никто на них не отвечал. Но вместо того чтобы держать все это в себе, она выплеснула это творчески, чтобы не сорваться».

Быстрый взгляд на Эйприл, прежде чем ее внимание вернулось ко мне.