Unknown

Я снимал видео для Эмери, а Эйприл была отличным гидом, рассказывая обо всем, что мы видели, - о декорациях, костюмах, просила людей поздороваться с ее папой и махала им в ответ. Девочки не хотели долго гулять, так как им, видимо, также нравилось раздавать конфеты, поэтому мы вернулись домой, чтобы они могли это сделать. Мне нравилось наблюдать за ними, поэтому я оставил входную дверь открытой. У нас горел свет, и дети поднимались на крыльцо, чтобы получить угощение и продемонстрировать свои костюмы, пока Уинстон сидел рядом со мной, одетый как бабочка, с усиками.

Как только стало тихо, я вместе с ними разобрал конфеты, и мы разложили их по пакетам, чтобы отнести в школу на следующий день. Мы посмотрели «Кошмар перед Рождеством», который я никогда не видел, но я поставил крест на просмотре «Сонной лощины» и ни на секунду не поверил, что их отец разрешил. Мне даже не пришлось звонить ему, чтобы проверить. Я бы не стал звонить ему, чтобы проверить, потому что это разрушило бы мое решение стать для него как можно более невидимым. Я был твердо уверен, что, если я буду держаться на расстоянии, ему снова будет комфортно в собственном доме.

В последующие недели все кардинально изменилось.

Вместо того чтобы быть с ним открытым и непринужденным, я заставил себя говорить с ним по пунктам. Мы больше не разговаривали; я отчитывался перед ним. Я сообщал ему последние новости, и это было все. Девочки были потрясающим буфером. Я готов был поспорить, что именно так люди, у которых есть дети, но которые не были счастливы в браке, в итоге остаются вместе. Дом вращался вокруг детей, и времени на передышку почти не оставалось.

К концу второй недели я выработал свой распорядок дня.

Я просыпался вместе с девочками, мы делали утреннюю зарядку, потом мы с Оливией занимались ее карате, а Эйприл отрабатывала свои новые балетные движения. Она всегда хотела учиться, ведь ее мать тоже занималась балетом, и Эмери по смс дал мне свое благословение на то, чтобы я записал ее в школу.

После этого мы завтракали, а затем я отвозил их в школу. Вернувшись домой, я отправлялся на утреннюю пробежку, а после этого выводил Уинстона на прогулку, чтобы он мог размяться и сделать свои дела. Чаще всего я гулял с миссис Эверман и миссис Патель и их собаками по огромному собачьему парку, прежде чем мы отправлялись за чашкой кофе.

Придя домой, я принимал душ, переодевался, а затем шел к шерифу Томасу в его офис, который также служил резиденцией окружного судьи Урсы и центром содержания под стражей, что звучало приятнее, чем «тюрьма». Мне нравилось ходить с ним в патруль, так как это вносило разнообразие в мои дни. Иначе я бы сошел с ума, так как не привык ничего не делать. Через пару недель я узнал некоторых «завсегдатаев», как называл их шериф, и многие реагировали на меня даже лучше, чем на него, потому что, будем честны, они не могли меня обогнать. Было очень приятно, что столько людей останавливались, чтобы поздороваться и спросить о детях и Эмери, когда видели меня на улице.

Во время обхода с шерифом Томасом я познакомился с Малахи Езичем, владельцем Ursa Customs, одного из тех мест в городе, которые не имели смысла, поскольку он был одним из лучших производителей мотоциклов на заказ в стране, а его магазин находился в сельской местности Монтаны. Он понравился мне сразу же, как только шериф Томас представил нас друг другу, и хотя у него было какое-то холодное отношение и к Томасу, и к Риду - они приняли его за бездомного бродягу, когда он впервые попал в город, точно в Первой крови¹⁴, - со мной оно было теплым с самого первого дня. Увидев татуировку морской пехоты на его предплечье, я скривился.

«Мы первые», - прорычал он, отстаивая честь своей службы, и двинулся на меня, в то время как шериф сделал несколько шагов назад.

Стоя на месте, я широко ухмыльнулся. «Вы хоть представляете, сколько раз нам приходилось спасать ваши задницы?»

Он покачал головой. «Черта с два».

Я приподнял бровь, изучая крупного мужчину, его массивные плечи, бицепсы размером со ствол дерева и огромный рост. «Мы входим и выходим, мужик, нужно обеспечить вам прикрытие».

Он закатил глаза, очевидно, я был смешон, но протянул мне руку, и я крепко ее схватил. Когда он пригласил меня побоксировать с ним, я старался держаться подальше от его ударного хука справа. После этого он всегда угощал меня завтраком.