Unknown

– А ты что, лучший в мире лжец?

– Нет, но я лучше Брига, и у меня были тренировки, не говоря уже о том, что люди видели нас вместе, так что любой, кого Суарес спросит обо мне, сообщит, что мы близки.

– Все, что им нужно сделать, это проверить твои документы.

– Пожалуйста, вы же ФБР, вы можете изменить мое удостоверение на любое, какое захотите.

Он замолчал.

– Для Брига будет безопаснее, если я стану посредником.

– Но не безопаснее для тебя.

– Кому какое дело до меня? Я телохранитель. Это моя работа.

– Ты...

– И кроме того, как я уже пытался тебе сказать, Бриг все равно будет бесполезен для тебя. Он слишком зациклен на том, чтобы разобраться в своей жизни.

– Я не знаю, что это значит.

– Это значит, что, когда он скажет совету директоров, что собирается вступить в брак с мужчиной, он может перестать быть генеральным директором, и тебе придется искать Нолана, чтобы он вел дела за тебя.

– Это было бы катастрофой. Не может быть, чтобы Суарес, планируя сделку с Бригом, переключился на Нолана. Этого не произойдет, и мы потеряем этот шанс.

– Тогда вы должны исправить мое удостоверение сейчас и сделать меня связным.

– Тогда ты не сможешь охранять Брига.

– Какая разница? Если у меня на спине будет мишень вместо Брига, я буду активно выполнять свою работу.

Он не стал комментировать.

– И разве ты не будешь меня охранять?

– Да, но...

– Единственная опасность для Брига - это эта операция, – сказал я ему. – Если я выведу его из этой ситуации, он больше не будет в опасности, и моя компания выполнит свои обязанности.

– Твой босс никогда не позволит подвергать тебя опасности.

– Я здесь, чтобы защищать Брига, и, как я уже сказал, что может быть лучше этого? Мой босс будет в восторге.

– Он не должен. Я знаю, что никогда бы не согласился на это, если бы ты был моим человеком.

– Других вариантов нет, – логично объяснил я, осознав, что ни один из нас не пошевелился, все еще прижавшись друг к другу, тепло его тела просачивалось в мое, сам факт его присутствия успокаивал.

– Вот почему я ненавижу операции с гражданскими, – ворчал он. – Они никогда не срабатывают. Ты всегда оказываешься в центре какого-то дерьмового катарсического момента.

Я фыркнул, откинув голову назад и глубже погрузившись в мягкий диван.

– Вот что делает жизнь интересной, тебе не кажется?

Его нытье было болезненным, многострадальным и истеричным. Я не смог бы подавить хихиканье, даже если бы попытался.

– Ты - козел, – произнес он, когда к нам присоединились три женщины.

– Можно мне сесть там? – спросила одна из женщин, указывая между нами и соблазнительно улыбаясь.

Красивая женщина, высокая, с иссиня-черными волосами и огненно-красной помадой. Совершенно потрясающая, одетая вызывающе, но в то же время элегантно. Не каждому удавалось так безупречно сочетать эти два качества. То, как она смотрела на Далласа, словно он был чем-то, что она хотела попробовать, было одновременно хищным и лестным. У него не было причин отказываться.

– Нет, – воинственно ответил он, скрестив руки на груди. – Мы в порядке.

Она улыбнулась в ответ и, взяв под руку двух своих друзей, повела их прочь, в сторону бара, где находились другие парни.

– Что ты делаешь? – спросил я, любопытствуя, что творится в его голове. – Она была великолепна.

– Я работаю.

– Ты мог бы устроить свидание позже.

Его ресницы дрогнули.

– Ты засыпаешь, – проворчал я. Он был голоден и устал еще в комнате для допросов, и тут меня осенило. – Давай я позвоню твоей жене или...

Да, я забрасывал удочку, и это не было тонко, но мне было все равно.

– Я не женат, – сказал он, и было видно, что он раздражен, взвинчен, устал до такой степени, что не можешь устроиться поудобнее, все зудит и кажется, что под кожей ползают муравьи. – Похож ли я на человека, который мог бы жениться?

– А как выглядит женатый человек? – спросил я.

– Довольным, – пробормотал он, – умиротворенным.

Интересно.

– Мне кажется, у тебя искаженное представление о том, как это выглядит.

– Откуда ты знаешь? – он выплюнул эти слова. – Ты женат?

– Нет.

Он выдохнул, как будто сдерживал дыхание.

– Тебе нужен кто-то, кто отвезет тебя домой.

– Я в порядке.

– Ты засыпаешь прямо здесь.

– Я на сто процентов проснулся, – сказал он, его голос был глубоким и хриплым.

Какой же он лжец.

– Я отвечаю за совместную операцию с ФБР и УБН, – сообщил он мне с ворчанием в конце, после чего положил голову мне на плечо. Как будто это означало, что он слишком занят и важен, чтобы быть измотанным.

– Не делай этого, – отругал я его, собираясь встать.

– Не двигайся, – огрызнулся он.

Когда я повернул голову, чтобы зарычать на него, мне на лицо упали его волосы. От него слабо пахло агаром, цитрусовыми и зеленым чаем. Я глубоко вдохнул.

Звук, который он издал, словно устраиваясь поудобнее, почти гортанное мурлыканье, послал по мне электрические разряды, которые как мячик для игры в пинбол, отскакивая от нервных окончаний и вызывая возбужденную дрожь, пробежали по моей коже.

Худшее. Время. Из всех возможных.

Если бы я был дома и застал его в баре, я бы затащил его в уборную, прижав к кабинке или наклонив над раковиной. Я бы кончил, насытился и...