Unknown

– Тебе нужно дать мне десять минут.

– О чем ты говоришь?

– Просто посиди спокойно. Ты можешь это сделать? Посидеть спокойно?

Могу ли я... что?

– Конечно, я могу сидеть...

– Хорошо, – прошептал он, звук был грубым и хриплым. Его нос ткнулся в мою шею, его тепло, все это вместе взятое одурманивало, полностью подавляло мои чувства и делало меня податливым и сговорчивым. Я бы не сдвинулся с места ни при каких обстоятельствах, кроме угрозы его жизни. Или жизни Брига.

Возможно.

Я мог бы оставить его ради Брига, ведь я работал, в конце концов, но мне пришлось бы оценить угрозу. Например, она должна быть гораздо выше, чем в случае с Дигби Ингрэмом.

С другой стороны, если бы кто-то попытался навредить Далласу... я бы его выпотрошил. Это была пугающая мысль. Не сама идея контролировать угрозу - это было частью моей работы, - а то, что меня бросало в дрожь при одной только мысли о том, что Даллас в опасности.

Я хотел защитить его. Что же это было?

– Я не спал... несколько дней, – сказал он, зевнув, после чего его рука на моем бедре расслабилась, и он придвинулся ко мне.

То, что меня использовали в качестве подушки, не должно было быть сексуальным, но каким-то образом это действие приравнивалось к доверию в моем сознании. Он знал, что я буду оберегать и его, и Брига, и это не давало мне покоя. Обычно на работе меня ничто не прельщало, но в нем все было уязвимым и сексуальным, и желание позаботиться о нем действовало на меня на самом первобытном уровне. Это было не совсем обычно. Секс всегда был расчетом, чем-то, чего я хотел, но в чем не нуждался. Но что-то было по-другому. Как будто, если мне когда-нибудь повезет оказаться в постели с Далласом Бауэром, бросить его будет невозможно. Желание употребить такое нелепое слово, как «мой», никогда раньше не приходило мне в голову. Но сейчас, когда я медленно поднял руку, и он прислонился ко мне боком, а я прижал его к себе, желание не отпускать его не покидало меня.

Мне нужно было как можно скорее отправиться домой.

***

Дремля на диване, я наблюдал в первом ряду, как Астор идет к входной двери с Ноланом на буксире, катя за собой чемодан и неся сумку с одеждой. От меня не ускользнуло, что она выглядела раскрасневшейся, а ее волосы уже не были уложены в идеальную французскую прическу, как это было, когда я ее оставлял. Она выглядела растрепанной, может быть, даже немного восторженной. От меня также не ускользнуло, что Нолан выглядел так же. Когда она осмотрела комнату, нашла меня и подняла руку, я жестом пригласил ее подойти.

– Итак? – спросил я, когда она встала надо мной, заметив, как распухли ее губы.

– Я... возможно, просчиталась.

– О? – невинно спросил я.

Она прочистила горло.

– Нолан и я... мы собираемся поговорить в самолете по дороге домой.

– Ну, хорошо.

Она вздохнула.

– У тебя есть опасения, – сказал я категорично.

– Разве это не ужасно дурной тон - даже думать о том, чтобы начать отношения с братом Брига?

– Нет, если Нолан и есть тот самый брат, с которым ты должна была быть все это время, и ты просто не понимала этого, пока он не поцеловал тебя так, что у тебя пальцы на ногах поджались.

Она на мгновение задумалась.

Я встретил ее взгляд и удержал его.

– У тебя с этим проблемы, или тебе не все равно, что подумают другие?

Она продолжала молчать.

– Если второе, – сказал я, пожав плечами, – то они могут отправляться в ад. Ты и Нолан - единственные, кто имеет значение.

Она кивнула.

Я наклонил к ней голову.

– Ты выглядишь так, будто не против новых поцелуев.

– Да, – сказала она, быстро розовея - щеки, шея - и плотно сжала губы.

– Могу я задать личный и, вероятно, дерзкий вопрос?

Ее плечи опустились.

– Да, – согласилась она, и я уловил след улыбки. – Потому что, так или иначе, я чувствую, что мы могли бы стать друзьями.

Я кивнул.

– Согласен.

– Ну что? – потребовала она, прозвучав надменно даже после заявления о предполагаемом товариществе. – Говори.

– Кто-нибудь когда-нибудь целовал тебя так, как это сделал Нолан?

Она повернулась, чтобы посмотреть на Нолана Стэнтона через всю комнату, и как только он увидел, что ее взгляд устремлен на него, мужчина засиял. Его лицо, его глаза, и было очевидно, что она владеет им, всем его интересом, всем его желанием и всеми его теплыми, нежными чувствами.

– Подумай об этом, прежде чем принимать решение.

Ее глаза вернулись ко мне.

– Да.

– Позволь оставить тебе свой номер, – сказал я, что было на меня не похоже. Я никогда никого не приглашал. Если люди хотели поговорить со мной, они могли сами меня найти. Почему я...

Даллас подвинулся рядом со мной, перенеся на меня еще больше веса, его рука скользнула по внутренней стороне моего бедра, и я почувствовал, какой крепкой была его хватка, какой собственнической и требовательной.

Надо мной щелкнул затвор фотоаппарата, и, подняв голову, я понял, что Астор сфотографировала меня на свой телефон. Она создавала мой контакт, а я не мог вспомнить, когда такое случалось в последний раз.

– Какой номер? – спросила она, не поднимая глаз, полностью сосредоточившись на вводе цифр, полагая, что я отвечу. – Поторопись, мне нужно успеть на самолет.