Unknown

Она присела на один из четырех барных стульев у островка в центре кухни. Его плита была установлена там, как я догадался, для того, чтобы после приготовления еды можно было просто разложить ее по тарелкам и передать друг другу. Мне понравились приборы из нержавеющей стали, гранитные столешницы и все места для хранения. Окно над кухонной раковиной было идеальным, и я разместил там купленные травы, все маленькие растения, за которыми нужно будет ухаживать, когда меня не будет.

Она протянула руку, и я улыбнулся, взяв ее в свою.

– Я Кейт, – сказала она мне, – на букву «К», как Кейт Бланшетт.

– Крой, а не Трой, тоже с буквой «К»²³.

Я увидел ту же улыбку, что и у ее брата, ту, что заставляла ее глаза сиять.

– Итак, Кейт, могу я предложить тебе омлет?

Она скорчила гримасу.

– Я не люблю желтки и мясо, и...

– Как насчет омлета из яичных белков со шпинатом и авокадо?

Наступила пауза, пока она изучала меня.

– Ну?

– Правда?

Я кивнул.

– Тогда да, пожалуйста, – почти прохрипела она.

Она наблюдала за тем, как я приступаю к подготовке, а затем наклонилась, чтобы покопаться в рюкзаке, маскирующемся под сумочку, и найти свой телефон. Она сделала глубокий вдох, прежде чем ответить.

– Что? – она прислушалась на мгновение.

– Нет, я совершенно не согласна. Я не думаю, что называть его Женским оздоровительным центром - хорошая идея. Это понравится только пожилым женщинам, а не тем, кто нам нужен.

Я улавливал обрывки разговоров, пока варил кофе, используя смесь, которую придумал для парней в офисе, и заваривал себе чай. Помахав Кейт, я указал на кофейник и чайник, а она - на чай, и таким образом навсегда заняла место в моем сердце. Мы, чайные люди, должны держаться вместе.

Как только она закончила разговор с тем, кто заставил ее снова плакать, ей позвонила мама, и я понял это по словам

– Я не могу сейчас говорить, мама. Я собираюсь съесть самый вкусный в мире омлет, – последовала пауза. – Крой приготовил его для меня, – еще одна пауза. – О, я бы хотела, но нет, он принадлежит Далласу.

Я собирался поправить ее, но она включила громкую связь и положила телефон на стойку, чтобы взять тарелку, которую я ей передал.

– Мам, он еще и хэш-брауны делал. С нуля. Я видела, как он тер картошку.

– Ты серьезно?

– Ты на громкой связи, – сказала она с усмешкой, прежде чем уткнуться в свою тарелку.

– Крой?

– Привет, – сказал я, ужасаясь тому, что разговариваю с матерью человека, которого не знал полных двадцать четыре часа.

– Вы готовите для моей дочери?

– Да, мэм. Она выглядела так, будто ей нужна еда.

Кейт застонала, когда я налил ей апельсиновый сок и положил на ее тарелку пшеничный тост с маслом.

– Вкусно? – поддразнила ее мама.

– О боже, мама, это так вкусно.

– Ну, тогда мне обязательно нужно прийти посмотреть.

Что?

– Ты почти в получасе езды, – напомнила ей Кейт.

– Обычно, но с учетом того, как я езжу, это скорее пятнадцать минут.

– Она водит машину как маньяк, – заверила меня Кейт.

– Я собиралась проверить состояние холодильника твоего брата перед йогой, так что в любом случае я почти у цели.

– Интересная история, – прошептала Кейт, радостно раскачиваясь взад-вперед на своем стуле, прежде чем повысить голос. – Слушай, Даллас еще не проснулся, так что не шуми, когда войдешь.

Тишина.

– Прости, что?

– Даллас спит.

Опять молчание.

– В одиннадцать тридцать утра? – наконец сказала она.

– Мы вместе работаем над делом, – сообщил я обеим женщинам, – так что вчера мы засиделись допоздна.

– Ты тоже из ФБР? – спросила Кейт между укусами.

– Нет, я частный подрядчик, приехавший в город из Чикаго.

– Что? – Кейт вздрогнула.

– О боже, нет, – сказала его мать и повесила трубку.

Я перевернул омлет, добавив нарезанные кубиками ветчину и грибы, красный перец - потому что зеленый мне не нравился - и чрезмерное количество сыра.

– Она действительно придет сюда? – спросил я Кейт.

Она кивнула, снова приняв грустный вид.

– Итак, расскажи мне, почему Женский оздоровительный центр - это не вариант.

– О, – сказала она, сдуваясь, – ну, я хотела назвать его «Стремена», потому что у нас есть что-то вроде западной темы, и потому что, да, мы предлагаем консультации, которые не включают терапевтических лошадей, но лошади - это огромная часть нашего бизнеса.

Это объясняло ее наряд: сапоги для верховой езды, видавшие лучшие времена, бриджи, а также грязь на ее бледно-голубом поло.

– И у тебя есть партнер или партнеры?

– Партнеры, – пояснила она. – Двое из них, оба консультанты, как и я, считают, что, называясь «Стремена», мы звучим так, будто мы - кабинет гинеколога или что-то в этом роде.

– А ты считаешь, что «Женский оздоровительный центр» тоже не подходит.

Она кивнула.

– Я понимаю идею стременных ремней, – сказал я ей, проглотив свой кусочек, прежде чем заговорить, потому что я не рос в сарае. – Потому что они помогают тебе подняться, удерживают равновесие, помогают управлять и даже позволяют отдохнуть.

– Да, – почти прохрипела она. – Именно. Ты понял.

– Но я понимаю, почему ваши партнеры могут подумать, что стремена могут навести на мысли об акушерстве.

Она громко застонала.