Unknown

Я не должен был целовать его там, на глазах у его семьи, потому что это было бы неправильным сигналом, но он ожидал близости, заботы, интимности со своим любовником, и я не стал его разочаровывать. На самом деле этот мужчина пробудил во мне все защитные инстинкты. Не говоря уже о том, что на нем были отметины, которые я поставил зубами, и ожоги от щетины, потому что я не побрился до того, как мы оказались в постели, и несколько милых засосов на животе. В большинстве случаев я был более сдержанным, брал то, что хотел, и уходил. Но Даллас пробудил во мне потребность дать понять другим, что он востребован. Даже когда я прикоснулся к его губам, я не смог удержаться от того, чтобы не положить руку ему на спину и не притянуть его к себе.

Если бы мы были одни, я бы опустился на колени прямо здесь и впился пальцами в его задницу, пока я делал ему минет, но поскольку у нас были зрители, я отпустил его и сказал, чтобы он переоделся и мог поесть.

Его глаза открылись, и он повернулся и пошел прочь от меня, обратно в зал. Его сестра и мать смотрели ему вслед, пока он не скрылся за углом, а затем повернулись ко мне лицом. Я сделал непроизвольный шаг назад, потому что они обе вдруг стали выглядеть немного хищно.

– Где ты живешь? – спросила Джеки, ее тон был не слишком резким, но и не таким дружелюбным, как несколько минут назад.

– В Чикаго, – нерешительно ответил я, разбивая яйца для омлета Далласа.

– И что там?

– Простите?

– В Чикаго, – уточнила она. – Что в Чикаго?

Ах.

– Я работаю на...

– Нет, – огрызнулась она, сделала глоток чая и снова посмотрела на меня, пригвоздив взглядом. Очевидно, она ждала.

– Нет?

– Я хочу знать, что, кроме работы, удерживает тебя в Чикаго.

Мне пришлось задуматься.

Это было тонко. Сначала она приподняла брови, потом чуть наклонила голову, а затем улыбнулась, как кошка, когда узнает, что канарейке некуда бежать.

– Нет семьи?

– Нет, мэм.

Она почти мурлыкала.

– У тебя там много друзей?

Я пожал плечами.

– Есть несколько, но...

– Значит, на самом деле там только ты, – сказала она, сфокусировав на мне взгляд. – Ты совсем один.

– Нет, я не один, я просто...

– Я хочу еще раз повторить насчет ужина, – сказала она мне. – Я хочу, чтобы вы оба были там.

– Это очень любезно с вашей стороны, – тихо сказал я, наблюдая, как Даллас возвращается в комнату в джинсах с низкой посадкой, которые видали лучшие дни, выцветшие и поношенные, и в футболке с длинными рукавами. Он был босиком и, подойдя к островку, занял место по другую сторону от сестры, а не рядом с матерью.

– Я смотрю, ты позаимствовал кофту, – сказал Даллас, сложив руки перед собой и улыбаясь мне.

– Надеюсь, ты не против?

– Нет, совсем нет. Носи все, что тебе нравится. Ты хорошо выглядишь в моей одежде.

Я улыбнулся ему.

– А что ты добавляешь в кофе?

– Только молоко.

Поскольку я купил смесь из сливок и молока в магазине, я поставил коробку перед ним вместе с кружкой кофе и ложкой.

– Это потрясающе, – сказал он мне, сделав глоток.

– Это специальная смесь Кроя, – сообщила Кейт брату.

– Я рад, что тебе нравится.

Его глаза не отрывались от меня.

– Дорогой.

Даллас наклонился вперед, чтобы повернуть голову и увидеть свою мать, пока я сосредоточился на приготовлении его омлета.

– Я говорила Крою, что сегодня у меня будет званый ужин. Если ты не работаешь сегодня вечером, я буду рада, если вы с ним придете.

– Я не думаю, что это ...

– Твои братья так давно тебя не видели.

Он хмыкнул.

– Даллас?

– Мама, у меня нет братьев. У меня есть сестра. То, что ты снова вышла замуж, не делает эти модели с обложки хоть сколько-нибудь связанными со мной.

Я перевернул его омлет, потом еще раз и положил его на тарелку.

– Мне нравится эта сковорода, – сказал я ему.

Он застонал.

– Я ее купила, – подхватила Джеки. – Всякий раз, когда я нахожу что-то замечательное, я покупаю по одной для всех своих детей.

– Это очень мило, – сказал я ей. – Один из парней, с которым я работаю, Локрин, его мама такая же. Она присылает странные вещи в офис, потому что не хочет, чтобы они попадали к нему домой посреди дня.

Она улыбнулась мне.

– В прошлом месяце он получил самую лучшую в мире ложечку для мороженого, и всегда забавно слышать, как он разговаривает с ней по телефону.

– А твоя мама, Крой? – спросила она, когда я положил хеш-браун на тарелку Далласа, а затем передал ее ему. Я принес ему тарелки и салфетку, а поскольку Кейт не съела все свои тосты, она переложила их между ними. – Где она?

– Мама, – прохрипел Даллас, искоса глядя на нее, – ты не могла бы?

– Думаю, сейчас они с отцом живут за границей, но точно не знаю. Мы не общаемся, с тех пор как я закончил школу.

– О, – сказала она так, словно эта новость причинила ей физическую боль. – Мне очень жаль.

Потянувшись к ней через стойку, я не удивился, когда она крепко схватила меня за руку.

– Это было миллион лет назад.

– Да, – прошептала она, ее голос на мгновение пропал. – Я просто... я вмешиваюсь в жизнь своих детей. Я немного паровой каток, и я... знаю это. Но я могу расстаться с ними не больше, чем с собственным сердцем.