Unknown

Я впитал в себя новость о том, что меня вычеркнут из их жизни сразу же после оформления документов. Я стану сыном своей тети, которая, как мне сказали, принесла в семью свой позор и, что интересно, решила взять девичью фамилию своей матери. Однажды я спросил маму, почему Женева использует Эска вместо Гумбольдт, своей фамилии, и получил ответ, что их отец не хочет иметь с ней ничего общего. Интересно было то, что моя бабушка, Каролина Эска, которую я с любовью вспоминал до ее смерти, очень заботилась обо мне и, без сомнения, больше всего любила Женеву. Моя мать часто и горько жаловалась на это. Когда я был еще ребенком, я подслушал, как горничные сплетничали о том, что моя мать была в ужасе от поведения своей сестры. Маме было плевать на Женеву, но ее очень волновало, что скандал может затронуть ее.

– В новом свидетельстве о рождении Женева будет указана как ваша мать, отец не указан.

Таким образом, меня должны были выбросить дважды. Они уже сделали это однажды, и теперь, пятнадцать лет спустя, они сделают это во второй раз. Ирония судьбы в том, что я должен был стать сыном любимого ребенка моей бабушки, не ускользнула от меня. Странно, но единственной фотографией моей семьи, которую я сохранил, была фотография бабушки и тети в рамке, держащихся за руки на скамейке в саду. В детстве она висела в моей комнате, потому что я считал ее красивой. Именно так выглядела любовь. Я был благодарен, что ее упаковали вместе с остальными вещами из моей комнаты, когда я уезжал, и никто не придал этому значения, поскольку к тому времени обеих женщин уже несколько лет не было в живых.

– Итак, ваш отец готов дать вам...

– Мне нужен чайный сервиз моей бабушки, сделанный Полом Ревиром, – сказал я ему. – Если он был подарен, если он был разбит, продан по частям, обещан кому-то другому - как бы то ни было, я хочу именно его. И точка.

– Я… он готов отдать вам...

– Вот и все, мистер Лоуэлл. Это мои условия. Примите их или откажитесь от них.

Он прочистил горло.

– Если вы подождете минутку, он у меня на другой линии.

– Конечно, – сказал я, глядя на задний двор Далласа, на пальмы, акации и мескитовые деревья, кактус чолла, еще больше гравия и что-то похожее на горный лавр, но я должен был спросить, чтобы быть уверенным. Он снова вышел на связь минут через десять.

– Мистер Эска, вы еще здесь?

– Да.

Он тихонько кашлянул.

– Ваш отец говорит, что ваши условия приемлемы, но он считает, что вы недальновидно относитесь к предлагаемым им средствам, и предлагает вам отбросить гордость и рассмотреть варианты.

Это была не гордость. Возможно, в самом начале, когда я только покинул дом, когда я скорее позволил бы себе умереть где-нибудь в канаве, чем попросить у них хоть десять центов, тогда это была гордость. Но не сейчас. Не сейчас. Я не мог вызвать в себе достаточно эмоций, а уж тем более интереса к ним, чтобы это была гордость.

– Объясните ему, что мне нужен каждый предмет, весь сервиз, включая щипцы для сахара, и я ничего не подпишу, пока его не доставит частный курьер и я не смогу провести полную инвентаризацию набора.

– Подождите минутку, пожалуйста.

Бедный парень, он застрял в центре чего-то безумного. Наверное, он и подумать не мог, что будет вести переговоры о заключении договора с чайным сервизом в качестве разменной монеты за мою подпись на поддельных документах. Но на самом деле для меня это было не более чем вспоминание о имени новой матери, с которой у меня уже была общая фамилия.

– Мистер Эска...

– Все еще здесь, мистер Лоуэлл.

Он снова кашлянул, и голос его звучал нервно.

– Ваш отец доставит его завтра частным курьером к вам домой в Чикаго, и...

– Нет, – быстро сказал я. Пусть его доставят в Torus Intercession в Оук-Парке, для Локрина Барнса.

– Могу я узнать адрес…

Я дал его ему и с улыбкой произнес Локрин по буквам, потому что одной мысли о том, как угрюмый, ворчливый мужчина проверяет наличие всех ложек и проверяет, на месте ли крышка для сахарницы, было достаточно, чтобы скрасить это впечатление. Я не терял семью, я до чертиков раздражал Локрина Барнса.

– У вас может быть день на осмотр сервиса, а затем я отправлю вам документы на подпись по электронной почте.

– Давайте я дам вам свой рабочий e-mail.

После того как он записал его, снова повисло неловкое молчание.

– И это все?

Затем он нервно прокашлялся.

– Да. Спасибо за вашу вежливость в этом вопросе. Я ожидал совсем другого общения.

– Это потому, что вы имели дело только с кланом Грейвс, мистер Лоуэлл. Я - Эска.

– Да, – согласился он. – Вполне.

– Доброго дня, мистер Лоуэлл.

– И вам доброго дня, мистер Эска.

Он отключился, а у меня, когда я положил трубку, на мгновение возникло желание погуглить Уитлока, чтобы посмотреть, как он сейчас выглядит, и моего старшего брата, и их семьи, и моих родителей, но затем, так же быстро, настроение прошло, потому что, на самом деле, это было неважно. Мы не имели друг к другу никакого отношения.