untitled

цованы широкими сосновыми панелями, которые сейчас уже

не выпускают. Геффен рассказал мне, что купил здание школы

девятнадцатого века в Северной Калифорнии специально ради

этих сосновых панелей. Молдинги в стиле рококо по всему дому

были убраны, за исключением гостиной, в которой сохранились

и другие элементы первоначального дизайна. Внизу распола-

гался кинозал в стиле арт-деко, экран выезжал из пола. В том же

стиле был выдержан и бар, а за поворотом коридора находилась

бильярдная.

Дом производил то же впечатление прекрасной копии, что

и ранчо Скайуокер: ощущение великолепного дизайна было

везде и одновременно нигде. Вкус Геффена сводился к тому, чтобы разумно избежать любых возможных ошибок. Это был

не столько хороший вкус, сколько отсутствие вкуса вообще.

Такой же вкус был у Тины Браун, как мне казалось, и, возможно, это и было сущностью вкуса в ноубрау: утонченный инстинкт, показывающий, что тебе не нравится. Роуз Тарлоу, которая

делала дизайн интерьера для дома Геффена, сказала мне еще

до моего посещения дома: «Дэвид знает, чего он хочет. Вернее, он знает, чего он не хочет. Он очень четко определил для себя, что ему подходит, а что — нет. Но он никогда не скажет, что кон-

кретно делать — какой использовать стиль, какого периода. Он

212

просто понимает. Он может войти в комнату и увидеть какой-то

маленький фрагмент в углу и тут же сказать: “Это сюда не подхо-

дит”. Просто удивительно! Невероятно!».

В спальне на втором этаже единственным украшением был

флаг Джаспера Джонса. Дальше по коридору — в бывшем дет-

ском крыле — располагались спальня для гостей и спортзал, пол-

ный сверкающих тренажеров. Спортзал был единственной ком-

натой в доме, где легко можно было представить Геффена. Во

всех остальных он, казалось, чувствовал себя неуверенно.

Одна из комнат была сохранена в первоначальном виде —

«кожаный» кабинет Джека Уорнера с примыкающим гарде-

робом. Это казалось величайшим актом присвоения: Геффен

триумфально поедает сердце бывшего владельца дома. Муж-

ские расчески и лекарства лежали на столе, как будто Уорнер

оставил их там сегодня утром. Геффен сказал, что окна в при-

легающей ванной убрали, а часть кожи нуждалась в замене, но

найти мастера, который сделал бы эту работу, было невозможно.

«Поэтому мы… Ну, вы видите, что мы сделали». Он показал

мне найденное решение: покрашенные панели, выглядящие

точь-в-точь как первоначальные кожаные.

Похоже, воздействие этого дома на Геффена мало отличалось

от воздействия на него других мест, в которых он находился.

Быть Дэвидом Геффеном означало еще и не реагировать на то, что могло ослабить его утонченные инстинкты. Даже святая

святых Джека Уорнера, «кожаный» кабинет, был для Геффена

всего лишь обычной комнатой для телефонных разговоров.

8. Нет места в Шуме

Я присутствовал на дискуссии на тему «Книгоиздание: смерть или жизнь», организованной «Нью-Йоркером» в

Нью-Йоркской публичной библиотеке. Около полутора сотен

представителей книгоиздательского сообщества собрались

холодным октябрьским вечером в зале Селест Бартос — храме

аристократической культуры, выполненном в стиле рококо, чтобы послушать дискуссию представителей разных инте-

ресов в издательском бизнесе. (На той неделе, конечно же, журнал вышел со специальным выпуском, посвященным

книгоизданию.)

В середине вечера Синтия Озик, автор книг, имеющих литера-

турную ценность, но ограниченный коммерческий успех, выска-

зала традиционный призыв поддерживать писателей «сред-

него звена», тех, кто пишет книги для старой аристократической

культуры, книги, в которых присутствуют история, традиция, мудрость и интеллект, — «хорошие» книги. Увы, эти достой-

ные авторы не могли продать большого количества своих книг в

«супермаркете», где Синтии Озик, например, приходилось кон-

курировать с Марком Фурманом и Эндрю Мортоном, и это было, по их мнению, нечестно. Озик завершила свое выступление крас-

норечивой тирадой в пользу «хороших» книг, встреченной апло-

дисментами сочувствующей части аудитории.

Когда Озик закончила, еще один участник дискуссии, глава

сети книжных супермаркетов Barnes & Noble Леонард Риджио

214

сказал: «Знаете, Синтия, у меня случайно оказались с собой

цифры по продажам ваших книг». Затем, глядя в компьютер-

ную распечатку, он сообщил аудитории, что недавно вышедший

сборник «лучших текстов» Синтии Озик был продан в количе-

стве всего нескольких сотен экземпляров. Он задал вопрос: «Так

почему издательства должны поддерживать книгу «среднего

звена», которую читатели определенно не хотят покупать?».

Пока шокированная этим откровением публика сидела затаив

дыхание, я подумал о собственных «цифрах» — об этом «при-

земленном» показателе успеха моей первой книги «Глубже: моя

двухлетняя одиссея в киберпространстве». Поскольку моя книга

была посвящена интернету, то есть поп-культурной теме, изда-

тель был убежден, что она станет товаром для «супермаркета», а может быть, даже бестселлером, и мне был выплачен боль-

шой аванс. Я, в свою очередь, принял этот аванс как подтвержде-

ние того, что пишу бестселлер; вряд ли издатель заплатил бы мне