Уорхол

Но когда Пол пришел забирать Энди в конце дня, то нашел брата в слезах. Энди не переставая плакал всю дорогу домой и, когда они дошли, заявил семье, что в школу он не вернется. «В тот первый день в школе какая-то маленькая черная девочка ударила его, и он шагает домой плача и говорит, что больше туда не пойдет, – рассказывает Пол, – на что мама сказала: „Ну, значит, оставайся дома“». Пол не знал что делать. Ему в школе поначалу тоже было тяжело. Он считал, Энди должен на следующий день опять пойти. Тот вцепился матери в подол и умолял оставить его дома. «Ну, мать и говорит, не дави на него, он еще слишком маленький. Так что мы его и не заставляли».

В течение следующих двух лет, пока Пол с Джоном были в школе, Энди проводил большую часть времени дома со своей мамой и домашней кошкой. Юлия любила рисовать. «Я рисовала картинки, чтобы Энди разрисовывал, пока он был совсем малышом, – вспоминала она впоследствии. – Ему это нравилось, еще как, он очень хорошие картинки делал. Мы вместе рисовали. Я любить рисовать котов. Я настоящая кошатница». Они делали портреты друг друга или кошки. Вместе покупали одежду.

Когда Юлия бывала дома по воскресеньям, по-соседски заходили гости. Иногда родственники из Линдоры приезжали в город. Юлия готовила куриный суп, халупку (голубцы) и пироги. Кто бы ни приходил к Вархолам, они видели Энди прислонившимся к матери, если та сидела, или державшимся за ее юбку, если она стояла. Он опускал голову, а когда поднимал глаза, смотрел исподтишка, словно боялся удара. Если Юлия не замечала его, заходя в комнату, всегда спрашивала: «Де Андек? Где же Андек?»

Когда пришел 1933 год, суровые реалии Депрессии стали смягчаться. Жители Питтсбурга проголосовали против пуританских законов, запрещавших игры по воскресеньям. Сухой закон отменили, и мужчины оккупировали бары после работы.

В конце 1933 года брат Андрея Йозеф оформил закладную и переехал с семьей с Лон-стрит на Доусон-стрит в округ синих воротничков, Окленд. Когда близкий друг Андрея Александр Элачко купил дом в паре дверей от Йозефа, Андрей решился приобрести жилье между ними. Он заплатил за него три тысячи двести долларов наличными, и в начале 1934 года Вархолы переехали с Молтри-стрит в трущобах Сохо на Доусон-стрит, 3252 в Окленде. Андрею всегда хотелось, чтобы семья жила вблизи от хороших школ и их церкви. Начальная школа Холмс была всего в полуквартале по их улице. До средней школы Шенли было пятнадцать минут ходьбы. Церковь Святого Иоанна Златоуста находилась всего в одной миле.

Дом значительно превосходил размером все жилища, где Вархолы когда-либо обитали. Это был двухэтажный кирпичный дуплекс с Элачко в качестве соседей слева. Небольшой лестничный марш вел от мостовой к общему входу на две семьи. Второй марш шел к крыльцу Вархолов. Входная дверь открывалась в узкий коридор с лестницей наверх. Дверь справа вела в гостиную 3x4 метра. Кирпичный камин был встроен в стену напротив. Слева от него был диван, накрытый простыней. Напольная лампа у маленького столика с белой скатертью стояла у дивана. Справа от камина – кресло-качалка. Еще одна лампа была на столике у белого деревянного кресла. Стены и потолки были голыми, закопченными. За гостиной располагались маленькая столовая и кухня. На втором этаже было две спальни: одну делили Джон с Энди, родителям досталась с видом на улицу. Была небольшая уборная с ванной. Пол переделал мансарду со слуховым окошком, выходящим на Доусон-стрит, в третью спальню. Вархолы впервые жили в доме, который отапливался бы углем, загружаемым в печку в подвале.

Джон гордился тем, что отец купил собственный дом. Он говорил, «это как оказаться в другом мире». Андрей сам гордился жильем и тут же стал заниматься его улучшением, копая после работы погреб. Юлия выращивала овощи в маленьком внутреннем садике, который Энди помог ей перекопать.

Семья Элачко стала им совсем как родственники. Еще Андрей был близок с братом Йозефом, но его жена – тетя Энди, которую мальчики называли Стриной, – «была очень властной, любящей командовать женщиной, к тому же не очень умной», – как вспоминал Пол. «Нам нравился дядя, он был отличный, но она им помыкала. Наша мама с ней никогда не ладила». «Не знаю больше никого, кто так же мог бы говорить и вдыхать одновременно», – отмечал Джон Элачко. Разница в доходах семей – вот что в первую очередь становилось поводом для конфликтов.

Пол говорит: