Уплотнение границ. К истокам советской политики. 1920–1940-е

В силу всех этих причин режим запретной зоны должен был применяться с максимальной строгостью вдоль всей государственной границы, как это на собственном опыте узнали в 1938–1939 годах жители прибрежных районов Мурманской области, Крыма и Дальнего Востока, до тех пор слабо затронутых новыми правилами[638]. Режим запретной зоны был распространен даже на такие курорты, как побережье в районе Сестрорецка, остававшееся какое-то время островком относительной свободы[639].

Пространство запретов

В запретной зоне, где все аспекты жизни жестко регламентировались исходя из соображений безопасности, экономическая логика и другие практические соображения больше не принимались в расчет. В повседневной жизни человека повсюду подстерегали ловушки. Запретные зоны были изолированы как от заграницы, так и от внутренних территорий. Это была территория, скрытая от любопытных глаз и ушей любого чужака.

Со стороны границы барьеры уходили все дальше и дальше за горизонт. На Карельском перешейке были сооружены плотные заграждения из колючей проволоки[640]. Колючая проволока была протянута даже в таком глухом месте, как Вайда-Губа (Вайтолахти), где граница разрезала надвое небольшой рыбацкий поселок, расположенный на берегу Баренцева моря[641].

Беседы через границу стали попадать в список пограничных инцидентов на польской границе уже в 1933 году, а на турецкой – после 1937-го[642]. Под запрет попали разведение и полеты почтовых голубей без специального разрешения пограничников. Жителям запретили держать радио и транзисторы. Раз нельзя переговариваться, то можно хотя бы слушать, как поют по другую сторону границы, или смотреть друг на друга – наблюдая, например, как на другом берегу пограничной реки стирают белье, заготавливают сено, покупают товары на сельских базарах.

В 1938 году белорусские власти предложили расширить просеку с 4 до 50 метров, чтобы пограничники могли возвести там заграждения и пустить по ним электрический ток. В рамках нейтрализации 500-метровой полосы они предлагали также создать вторую защитную линию, которая включила бы 320 специальных колхозов, населенных по преимуществу демобилизованными красноармейцами и пограничниками[643].

В Ленинградской области запретили обрабатывать земельные участки в пределах 100 метров от границы. Когда наступала пора заготовки сена, колхозники работали под наблюдением пограничников[644].

На польско-украинской границе и на левом берегу Днестра, где в 1935 году не велась политика «no man’s land», многие населенные пункты были расположены прямо на границе. Вместо того чтобы выселять жителей и зачищать территорию, там решили построить изгороди по краю деревень, вдоль садов и огородов. Заборы должны были быть достаточно высокими, чтобы защитить территорию от незваных гостей и нескромных взглядов. В эту эпоху забор становится традиционным для советского мира способом скрыть от любопытных чужаков военные сооружения, стратегически важные заводы, склады боеприпасов.

Жителям внутренних территорий Советского Союза проникнуть в запретную зону было немногим легче, чем иностранцам. Въезд в нее предварялся большими щитами, установленными пограничниками. Билеты на поезд в Севастополь, Благовещенск или Владивосток теперь нельзя было купить без специального паспорта с фотографией, который имели жители пограничной зоны. Иностранные пассажиры могли пересечь эти зоны только транзитом, без остановки. На вокзалы здесь могли попасть только местные жители, а паспортный контроль проводился прямо на выходе из поезда. То же самое касалось морских и речных перевозок. В Белоруссии ближайшим к границе доступным портом на Припяти стал Мозырь[645]. В Ленинградской области был составлен список конечных пунктов всех железнодорожных линий, лучами расходившихся от города[646]. В Армении железная дорога шла вдоль границы, что десятью годами ранее способствовало смягчению пограничного режима, но теперь почти все вокзалы здесь обезлюдели[647]. Водители междугородних автобусов должны были до въезда в запретную зону проверять паспорта и пропуска пассажиров.

Выдаваемый милицией пропуск в запретную зону могли получить только те, кто там работал, а также лица, имевшие там близких родственников: супруга, детей, братьев или сестер. В пограничной зоне Ленинградской области возникла проблема с многочисленными дачами, расположенными вдоль балтийского побережья на Карельском перешейке. Их владельцам-ленинградцам приходилось получать пропуск перед каждой поездкой на дачу. В Крыму проезд в приморские санатории и курорты теперь осуществлялся через Симферополь, а не Севастополь.

Пространство запретной зоны было поделено на две части. На основной территории жители могли свободно передвигаться при наличии специального паспорта. Но в пределах административных границ пограничных деревень, на въезде в которые стояли большие запретные щиты, перемещаться имели право только те жители, у которых в паспорте стоял штамп пограничников.