Упоение местью. Подлинная история графини Монте-Кристо

– Вы так спрашиваете, Федор Иванович, будто вы у меня в доме, а я – такая же гостья, как и вы, – посмотрела на певца вопросительно.

– Вы, Ирина Сергеевна, – Шаляпин приблизился, – относитесь к тому редкостному типу женщин, которые заполняют собой любое пространство, где бы ни находились, – в его глазах промелькнула знакомая теплота из той, далекой прежней жизни. – Да-да, – продолжил воодушевленно, – пусть это будет шалаш, хижина, комнатушка, дворец, берег океана или звездное небо. Есть вы, а все остальное – просто в придачу. Извините за высокопарность слога, – взял ее за руку и на этот раз поцеловал. – Пытаетесь разгадать тайну Джоконды? – указал на картину. – Боюсь, невозможно.

– Отчего же, Федор Иванович? – улыбнулась, почти простив. – Мне так кажется… – задумалась, вглядываясь в полотно.

– Ну-ну, Ирина Сергеевна, чего же вы замолчали?

– Мне кажется, все пытаются разгадать тайну улыбки Джоконды как улыбки женщины, а ее улыбка – улыбка самой тайны. И вот она смотрит на нас всех с хитринкой, потому что знает – улыбка тайны непостижима.

Шаляпин слушал с интересом.

– Это как ваш голос, – продолжила Ирина. – Вы, наверное, тоже посмеиваетесь, когда кто-либо пытается разгадать его секрет и описать словами? Вот и сегодня ваш голос был настолько пластичен, а страсть, с которой вы пели, настолько горяча, что вы, как тот кузнец Вакула, на глазах у слушателей создавали чудо, которому нет цены и понять, а уж тем более объяснить это чудо, – невозможно. И, – улыбнулась, – как вы сами давеча сказали, извините за высокопарность.

– Благодарствую, Ирочка, – Шаляпин снова поцеловал ей руку. – Но разница между великим Леонардо и мной в том, что я со своим голосом уйду, оставшись разве что на старых, трескучих граммофонных пластинках, а Джоконда останется во всей первозданной красоте, со всеми оттенками и полутонами, – сказал, вдруг погрустнев, будто разговор оказался созвучным потаенным размышлениям о смысле бытия. – А вы, Ирина Сергеевна, слышал, теперь графиня? – поспешил сменить тему.

– Да, Федор Иванович, вот сподобилась, – ответила с усмешкой, но, вдруг вспомнив тот давний разговор на бульваре, спрятала улыбку и надменно приподняла бровь. – Потому не могу не заметить, что руку вы мне поцеловали недостаточно почтительно. Пожалуй, попробуйте еще раз!

– Так вы помните тот наш разговор тогда на бульваре? – оживился Шаляпин, взяв ее руку и прикоснувшись губами к запястью. – Вы еще категорично так восклицали: «Месть?! Да как он мог, этот Монте-Кристо, да как это можно?»

– А вы тогда сказали, – высвободила руку и приложила к внезапно похолодевшему лбу, – что никогда нельзя произносить эту фразу, потому что меня непременно поставят в те же условия и я сама дам себе ответ – как это было можно… мстить. – Голос дрогнул. – Но, как видите, я пока еще не Монте-Кристо.

– Но уже графиня, – добродушно рассмеялся Шаляпин. – Как я вам и предрекал, между прочим. Правда, граф Монте-Кристо, прежде чем получил основания менять чужие судьбы, посидел в тюрьме, имея возможность хорошенько осмыслить собственный пройденный путь. А вы…

– Тоже успела посидеть, – сказала Ирина, – и тоже бежала, – потерла висок. – И тоже осмыслила, – добавила совсем тихо.

– Федор Иванович, ну куда же вы запропастились? – раздались голоса из коридора. – Мы все скучаем без вас!

– Иду, иду! – крикнул Шаляпин в сторону двери. – Вот даже как? – снова посмотрел на Ирину.

– Ну где же вы, Федор Иванович? – Голос приблизился к двери.

– Такие серьезные совпадения? – спросил, уже поворачиваясь к выходу.

– Пошутила я, Федор Иванович. Вы же знаете, я большая шутница. Идите.

– Знаю, знаю, Ирина Сергеевна. Ну, даст Бог, свидимся еще, – заспешил к выходу.

«Да… Федор Иванович изменился…» – с горечью подумала она, провожая певца взглядом и мысленно переворачивая еще одну страницу книги, имя которой – прошлое. 

* * *

Знаменитый модельер Поль Пуаре, несмотря на полноту, с неожиданным проворством сбежал навстречу к Ирине по покрытой коврами мраморной лестнице магазина на Елисейских Полях и, уколов коротко подстриженной бородой, бесцеремонно заключил в объятия, как очень давнюю знакомую или родственницу. Может, конечно, у него и были основания так радоваться. Она ведь пару раз уже покупала у Поля одежду к сезону, не спрашивая цену. Так это же Николя сказал, покупай что хочешь…

Узнав, что завтра несравненная графиня Тарнер собирается на прием в посольство Советской России, Поль долго подбирал платье… 

* * *

Невысокий кареглазый мужчина с аккуратной рыжей бородкой встречал гостей у входа в зал приемов посольства.

– Рад приветствовать вас, господин граф, – пожал руку Николя. – Счастлив познакомиться с вашей очаровательной супругой, – с любезной улыбкой кивнул Ирине, окинув быстрым взглядом ярко-красное платье, дополненное рубиновым колье и шляпой в тон.

– Любите красный цвет? – расплылся в улыбке. – Между прочим, цвет нашей революции, – взглянул испытующе, чтобы, услышав ответ, понять – своя или чужая.

– Или возрождения, – холодно улыбнулась Ирина.