Упоение местью. Подлинная история графини Монте-Кристо

– Увлекаетесь алхимией? – продемонстрировал неожиданную осведомленность.

– Еще символикой и колористикой, – небрежно сказала она.

– О-о, учение о цветах великого Гете – и мое юношеское увлечение! Будет интересно продолжить этот разговор, – глянул подкупающе приветливо, потому что пока не смог понять, разговаривает с другом или с недругом. – Прошу, проходите, – указал рукой в сторону зала, полного гостей. – Думаю, вы встретите здесь много интересных людей, – повернулся к новым гостям.

Ирина, взяв под руку Николя, прошла внутрь, ловя на себе взгляды. Как мужчин, так и женщин, что, собственно, лишний раз подтверждало гениальность Поля Пуаре.

– На тебя обращают внимание, – наклонился к ее уху Николя. – Я же говорил, что платье не совсем соответствует…

– Нарушать правила гораздо приятнее, чем соблюдать, – прервала его Ирина с довольной улыбкой. – Ты не знал? – глянула с наивной простотой. – Как, ты говорил, фамилия нового посла?

– Красин. Леонид Борисович. Ты разве не читала приглашение?

– Даже не прикоснулась, – поморщилась она. – Неужели Куприн опять не придет? – озабоченно огляделась.

– Уверен, что придет. Скажи, – Николя перешел на русский, – Красин от слова «красный»?

Ирина кивнула.

– А «красный» означает «красивый»? – С улыбкой глянул на жену.

– Если ты о платье, то да. А вот в России в последние годы слово «красный», скорее, ассоциируется с кровью, – сказала язвительно.

– О-ля-ля! – развеселился Николя. – Теперь я понял, почему ты сегодня так оделась. Твое платье – протест!

– Каждый понимает по-своему, – нахмурилась, – в зависимости от того, какую систему символов исповедует. Кто-то – как протест, кто-то, наоборот, – как проявление лояльности, а кто-то – как намек на будущее возрождение. Красин, мне показалось, понял, – усмехнулась, – как хотел…

Николя жестом подозвал официанта и взял с подноса два бокала с вином.

– Уверен, ты сегодня предпочтешь красное, – пряча улыбку, сказал он. – Можешь даже не пить, просто подержи, – протянул бокал. – Очень к платью подходит, – с улыбкой пояснил Николя.

Ирина недоуменно посмотрела на него.

– До чего же ты забавная, честное слово! – рассмеялся он.

– Не нравится, – начала Ирина, но Николя все же успел изобразить отчаяние на лице, – мог бы и не жениться! – торжественно закончила она.

– Я тебя всякую люблю, – вырвалась неосторожная фраза, которую он, спохватившись, попытался смягчить улыбкой. – А ты знаешь что-нибудь о Красине? – все же сменил тему, надеясь, что Ирина отвлечется и не потребует разъяснений по поводу неосторожного высказывания. – Мне так известно только, что он был торговым представителем Советской России в Англии, а до девятьсот семнадцатого года решал вопросы финансирования партии большевиков.

Прежде чем ответить на вопрос, Ирина посмотрела на мужа так, чтобы тот понял, фраза «я тебя всякую люблю» не забыта, а вопросы просто перенесены на другое время.

– Красин… – задумчиво сказала она, – Красин, насколько я помню, был другом писателя Максима Горького и актрисы Московского Художественного театра Марии Андреевой. Имел какие-то отношения с известным русским промышленником Саввой Морозовым, который при таинственных обстоятельствах покончил с собой в Каннах в девятьсот пятом, кажется, году. А сто тысяч рублей по векселю, выписанному Морозовым в пользу Андреевой, получал известный адвокат Малентович, связанный с большевиками. Мой отец вел некоторые дела Зинаиды Морозовой – вдовы Саввы. Кстати, в газетах писали, что Ленин умер в Горках, а это имение, я точно знаю, принадлежало именно ей. А товарищи реквизировали.

Ирина замолчала, вдруг вспомнив, что фамилию Красин слышала и от Леночки Трояновской, которая по секрету, еще в Петрограде, поведала ей о таинственных денежных отношениях отца с большевиками. А вскоре после этого разговора Петр Петрович Трояновский исчез. Как-то утром ушел на встречу в Наркомат продовольствия да так и не вернулся. Вечером того же дня, поговорив с кем-то по телефону, Софи, ничего не объясняя, велела им с Леночкой быстро собрать самые необходимые вещи, потому что надо срочно покинуть Петроград. Отдышаться они смогли только в вагоне поезда, направлявшегося на юг…

– Мсье Красин похож на слоеный пирог с сюрпризом, об который можно ненароком и зуб сломать, – отпила глоток вина. – И уж не знаешь, то ли тебе радоваться находке, то ли плакать от неожиданной боли. Заметил, какие у него глаза? Как мышеловки.

– Ох, Анри на тебя нет! – улыбнулся Николя.

– Право, не смейся, Николя! Взгляни сам на него – глаза вроде бы мягкие, добрые, взгляд обволакивает, впускает внутрь – и раз! Дверца захлопывается – хребет пополам! А с виду такой ласковый, обходительный, обаятельный.

– Это у вас, по-моему, называется «чертики в тихом болоте»? – сказал Николя по-русски.