Управление будущим

Н. Леонов говорит: «Мне лично, по указанию Крючкова, довелось составлять документ по двум персоналиям: по Яковлеву и по Шеварднадзе. Это были именно записки, подготовленные лично мною и отпечатанные мною же на машинке (тогда еще компьютеров у нас не было). Отпечатано было в одном экземпляре и для одного адресата – только для Горбачева. Это был 1991 год, февраль-март. До гибели Советского Союза оставалось каких-то 8–9 месяцев. В этих документах были собраны все данные об их антипартийной, антигосударственной деятельности, и делался вывод, что эти люди – фактически противники нашего государства. Но вместо того, чтобы сделать какие-то выводы, Горбачев взял и оба документа показал и Яковлеву, и Шеварднадзе. „Гениальный“ ход! И те, конечно, взвились от ненависти к КГБ, потому что ясно было, откуда идет документ. Что касается Шеварднадзе, то у нас были очень серьезные подозрения, что он работает против государства. Достаточно сказать такие вещи. Он, не консультируясь ни с кем – ни с военными, ни с ВПК, ни с ЦК – на переговорах с американцами давал согласие на явные уступки по вооружениям. Он никогда не записывал свои беседы с иностранными деятелями, прежде всего, с госсекретарем США Бейкером. Шеварднадзе никогда не пользовался услугами советских переводчиков, а работал только с американскими переводчиками. Он никогда не вел переговоры с американцами в советском посольстве, а всегда уезжал с ними на какое-нибудь ранчо и там уже они заседали…».

Мы видим, что все действующие лица сознательно выводились «из-под обстрела». В. Крючков в своей книге «Личное дело» также много страниц посвящает Яковлеву и Шеварднадзе [29]. Вряд ли Леонов или Крючков могли быть столь непрофессиональными, что писали в своих докладных ерунду.

Чтобы мир изменялся так быстро, как это произошло с развалом СССР, нужно приложить слишком много усилий. И не фантастов, а серьезных практиков. В этом плане была интересная фраза, сказанная ближайшим советником Дж. Буша К. Роувом, что пока вы описываете ситуацию, мы ее изменяем, и ваше описание будет неверным. Что вполне соответствует марксистскому: «Не объяснять мир, а изменять его».

Кстати, А. Кертис, который изучает тайные пружины, стоящие за изменениями в мире, вышел на В. Суркова, как бы действующего по методу Роува, упомянутого нами выше. Кертис говорит: «Сурков может придумывать диссидентские группы и финансировать их. Он будет подпитывать теории заговора, но в этом нет новизны. Его особый стиль в том, чтобы люди знали, что это его работа. Поэтому когда вы смотрите новости, вы уже не знаете, правда ли это. Я заметил на днях заголовок в „Financial Times“, в котором говорилось, что „никто не понимает российской политики в Сирии“. А я подумал – Сурков» [30]. Все это, с точки зрения Кертиса, способствует распространению непонимания и бессилия в мире, когда ничего уже не имеет значения. Социальные сети активно помогают в таких манипуляциях. Чем более возмущенными будут пользователи, тем выше будет их эмоциональный накал, что это приведет к множеству кликов, которые принесут деньги в Twitter и Facebook.

Если всмотреться в фигуру Суркова, то можно вспомнить множество интересных фактов. В. Сурков не только создал псевдоконструкцию для России под названием «суверенная демократия», под которую теперь можно подвести все, называя это демократией, он точно так же конструировал и «псевдоновороссию», которая легла в основу войны с Украиной. И сейчас он стал главным переговорщиком со стороны России по украинским вопросам.

Еще под псевдонимом Н. Дубовицкий в преддверии самой войны он заговорил о нелинейной войне. Дубовицкий-Сурков пишет: «Это была первая нелинейная война. В примитивных войнах девятнадцатого, двадцатого и других средних веков дрались обычно две стороны. Две нации или два временных союза. Теперь столкнулись четыре коалиции. И не то, что двое-надвое. Или трое против одного. Нет. Все против всех. И что это были за коалиции! Не такие, как раньше. Редкие государства входили в них целиком. Случалось, несколько провинций выступали на одной стороне, несколько – на другой, а какой-нибудь город или поколение, или пол, или профессиональное сообщество того же государства – на третьей. Потом они могли переменить положение. Перейти в какой угодно лагерь. Иногда прямо в бою» [31].

Журнал «The Economist» прокомментировал следующим образом такие преимущества этого нового типа войны:

– возможность отрицать вину,

– возможность вызывать разногласия в стане противников и замедлять поиски там консенсуса,

– ополчение не должно потерпеть поражение и достичь минимальных успехов [32].

Перед нами новая эра, когда будущее не столько конструируется, сколько просто разрушается настоящее для того, чтобы создавать давление, например, на соседние государства. И мощную поддержку этому оказывают социальные медиа. Их сочетание распространенности с реальной и потенциальной анонимностью позволяет создавать псевдоправдивые информационные потоки для любой аудитории, чтобы вывести ее на нужные типы действий.