Управление будущим

А. Кертис, например, говорит в другом своем интервью интересные вещи: «Интернет был придуман инженерами. Когда инженеры строят мост, они не хотят, чтобы он развивался, им нужно, чтобы он оставался прочным. И то же можно сказать о фундаментальной инженерной системе Интернета. Он основан на обратной связи. А она должна быть стабильной. То, что произошло с движением Occupy или с площадью Тахрир, было большой системой сбора всех в группу, но там абсолютно не было содержания. Они сделали ужасную ошибку – приняли инженерную систему за революционный набор идей» [33].

Это можно понять так, что к технологии Интернета попытались добавить еще одну функцию, но из этого ничего не вышло. Кстати, критики достаточно часто подчеркивали в своих анализах, что социальные медиа в таких случаях не выполняли мобилизационной функции, а только информирующую, особенно для передачи картинки на Запад.

Будущее может не только строиться поэтапно, но и формироваться специально сделанными интервенциями, которые приводят к отмене старых правил и введению новых. 11 сентября, например, породило совсем другое направление развития мира. Такой интервенцией, сочетающей физическую, информационную и виртуальную составляющую, была и Октябрьская революция 1917 года.

С. Кугушев связывает 11 сентября с российскими взрывами: «11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Принципы и технологии осуществления операций в Москве, Волгодонске, Нью-Йорке – одни и те же. Они характерны для сверхэффективных структур, практически не имеющих финансовых, политических, информационных ограничений. Суть этой стратегии в „конвейерном производстве“ события, где все операции разбиваются на мельчайшие фрагменты, к каждому из которых привлекаются совершенно разные люди и структуры. Будучи использованы абсолютно „втемную“, они оказываются безнадежно скомпрометированными, становятся в нужный момент податливыми к шантажу» [34].

Подобными интервенциями в школьную систему США, например, сегодня занимается Кремниевая долина [35–39]. Они делают мощные финансовые вливания в школы, и такие целевые влияния могут трансформировать всю школьную систему в принципе вне участия государства.

Д. Брукс и ряд других исследователей видят также серьезную проблему в том, что верхний средний класс уделяет своим детям больше внимания и денег, тем самым автоматически делая их в будущем процветающими. Например, они могут проводить в два-три раза больше времени со своими дошкольниками, расходы на образование у них выросли на 300 процентов, в то время как у остальных групп они оказались теми же ([40], см. также [41–43]).

Эти дети доминируют в лучших университетах, они живут в богатых районах с лучшими школами, у них качественная медицина, что позволяет им жить долго. В результате Америка становится классовым обществом, чего не было раньше. Теперь не один процент богатых живет за счет других, а 20 % получают преимущества за счет 80 %.

Есть известная истина, что если страна не занимается своим будущим сама, то ей придется жить в будущем, созданным кем-то другим под его собственные интересы и цели. И в этом мире ей достанется не лучшее место.

Шок, идущий из будущего: войны идентичностей

Украина и Россия столкнулись на поле идентичности, когда Россия не хочет отпускать Украину из общей с ней идентичности, которая выстроена в рамках советской с небольшим набором национальных отклонений. Все рассказы о возможном приходе НАТО на украинскую территорию являются вторичными, а первичной является невозможность присутствия старой советской Украины рядом с Россией. Причем все оказались втянутыми в эту войну без особого желания. Никто не только не ожидал, что это возможно, но даже сегодня понять ее сложно, поскольку цели в этой войне принципиально нематериальные.

Религия, идеология, культура (РИК) не принадлежат к информационному пространству. Это виртуальное пространство, для которого характерным является определенный отход от простого копирования действительности. Это более сложный взгляд на мир, поскольку речь идет не о повторе мира, а создании для него правил. Мир может отличаться от этих правил, но поведение людей будет возвращать его к идеалу, заложенному в РИК.

Виртуальный объект живет дольше информационного. Нам неинтересна вчерашняя газета, но мы вполне можем читать романы прошлого века. Информационное пространство в этом плане тактическое, виртуальное – стратегическое. Информационный объект соответствует действительности в этой точке пространства и времени, виртуальный – вчера, сегодня и с большой долей вероятности – завтра. Причем с возможностью перехода в другую страну, как Чайковский считается своим композитором в любой стране мира.

Виртуальное базируется на памяти, поскольку ориентировано на то, что было. Информационное – на сегодняшнем дне. И получается, что у человека отсутствует понимание будущего, которое он просто пытается взять из того, что уже было, что принципиально неверно, поскольку человек в состоянии проецировать только то, что уже было.