«Нельзя забывать, что Просвещение – это событие, или скорее совокупность событий и процессов, произошедших в определенный момент развития европейских обществ. Эта совокупность включает в себя элементы социальных преобразований, типы политических институтов, формы знания, проекты рационализации знаний и практик, технологические изменения, которые очень трудно определить одним словом, даже при том, что многие из этих феноменов и сегодня не утратили своей важности<…>.
Гуманизм есть нечто совершенно другое: это тема или, скорее, совокупность тем, несколько раз с течением времени появлявшихся в европейских обществах. Эти темы, всегда связанные с ценностными суждениями, разумеется, всегда были различными и по своему содержанию, и по ценностям, которые они несли. Кроме того, они служили критическим принципом дифференциации: существовал гуманизм, выступавший как критика христианства или религии вообще; существовал христианский гуманизм, противопоставлявшийся аскетическому и гораздо более теоцентрическому гуманизму (каким он был в XVII веке). В XIX веке существовал гуманизм, настроенный недоверчиво, враждебно и критически по отношению к науке, и в то же время – другой гуманизм, который, напротив, связывал свои надежды с этой же самой наукой.
Марксизм выступал как гуманизм, также как экзистенциализм и персонализм; было время, когда гуманистические ценности представлялись национал-социализмом, и когда сталинисты также заявляли, что они являются гуманистами. Из этого следует не то, что нужно отбросить все, что объявляло о себе как о гуманизме, но то, что сама по себе тематика гуманизма слишком уступчива, слишком разнородна, слишком неопределенна, чтобы служить осью рефлексии. Но во всяком случае, начиная с XVII века то, что называлось гуманизмом, было вынуждено опираться на те или иные представления о человеке, заимствованные из религии, науки или политики».
Как видим, Фуко характеризует гуманизм как довольно расплывчатый постоянно актуализирующийся набор тем, представляющий собой по сути дела компиляцию из религиозных, научных, социологических и обществоведческих знаний. Люди старшего поколения наверняка помнят пролетарский гуманизм, выражавшийся в традиционном русском горячем сострадании к обездоленным, беднейшим и угнетаемым классам всего мира и провозглашавший ведение бескомпромиссной непрерывной борьбы за их освобождение от бесчеловечной эксплуатации, унизительной нужды, политической забитости, духовного и национального порабощения. Можно привести блестящие успехи пролетарского гуманизма, имевшие место даже во времена мрачного сталинизма – например, великолепно организованную и успешно завершенную в рекордные сроки работу по спасению от смерти, голода, нищеты и безграмотности миллионов бездомных, беспризорных детей, оказавшихся на грани гибели во время и сразу после окончания Второй мировой войны.