Управление по Макиавелли. Тонкости этики и технологии управления современной компанией

Даже когда государь считает нужным лишить кого-либо жизни, он может сделать это, если налицо подходящее обоснование и очевидная причина, но он должен остерегаться посягать на чужое добро, ибо люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества. Тем более что причин для изъятия имущества всегда достаточно, и если начать жить хищничеством, то всегда найдется повод присвоить чужое, тогда как оснований для лишения кого-либо жизни гораздо меньше и повод для этого приискать труднее.

Фраза о более легком прощении смерти отца по сравнению с лишением имущества – довольно хлесткая и запоминающаяся. Является ли она преувеличением?

Трудно сказать, это зависит того, о каком народе идет речь, поскольку у разных народов есть разные традиции почитания родителей и верования во встречу с умершими предками. Например, кровная месть присуща далеко не всем народам.

Но если сравнить, например, казнь отца с конфискацией имущества с социально-технологической точки зрения, то мы, прежде всего, увидим ту разницу, что смерть отца необратима, в то время как имущество можно вернуть или, в крайнем случае, компенсировать деньгами.

Почему правитель может ожидать меньшей ненависти из-за казни отца подданного, чем из-за конфискации его имущества? Потому, что в случае необходимости правитель может объяснить родственникам казненного, что вина отца была гораздо значительнее, чем они думали, и что правителя ввели в заблуждение, и что произошла чудовищная ошибка… И хотя эти объяснения могут казаться неубедительными, но во всяком случае они являются сильными смягчающими обстоятельствами. Отца-то уже не вернешь! Его смерть уходит в прошлое.

Другое дело – конфискация имущества. Если ее можно объяснить ошибкой, то возникает естественное требование – вернуть конфискованное или компенсировать деньгами. В этом случае ошибка не воспринимается как обстоятельство, смягчающее гнев потерявшего имущество. Пока имущество не вернули, конфискация ни в какое в прошлое не уходит, а остается в настоящем!

Наглядный пример тому – реституция, когда после развала Советского Союза в Прибалтике стали возвращать конфискованную полвека назад недвижимость действительным или мнимым потомкам бывших владельцев, отнимая ее у ни в чем не повинных собственников, легально приобретших ее за собственные деньги. То есть конфискация, в отличие от смерти, отошла в прошлое лишь после возвращения собственности.

И еще одно различие между потерей отца и потерей имущества.

Обычно отец умирает при жизни сына, а вот имущество, скорее всего, и сына, и внука переживет… Смириться с потерей, которая в любом случае произойдет, проще, чем с той, которая не случилась бы вовсе, если бы не правитель…

Кто-то из читателей может упрекнуть меня за такие рассуждения в цинизме, а то и в аморальности. Я это допускаю, как допускаю и то, что эта книга может случайно попасть в руки читателей, так и не понявших различие между социальной технологией как инструментом, индифферентным к морали, и целью ее использования, которую уместно и нужно оценивать с моральной точки зрения. Такие читатели, попав в судьи, приговорили бы к каторге не только Раскольникова, но и его топор, которым он совершил убийство.

Еще одно предостережение Макиавелли состоит в том, что, начав покушаться на имущество подданных, правителю трудно будет остановиться до тех пор, пока он не столкнется с откровенной ненавистью и бунтом с их стороны.

Характерным примером является судьба двух украинских президентов – Януковича и Порошенко. Первому пришлось спастись бегством из страны к своему зарубежному покровителю, а второй с позорно-разгромным счетом проиграл следующие выборы комедийному актеру. Оба коррупционера, обирая государство и своих подданных, не имели сил вовремя остановиться!

95