Управляя пустотой. Размывание западной демократии

Важно отметить, что эта тенденция начала ускоряться в 1990-х. Средняя явка по Западной Европе упала с 81,7 до 77,6 % в последнем десятилетии ХХ века и до 75,8 % в первом десятилетии XXI века. Надо сказать, что даже на этом уровне, являющемся самым низким за все послевоенные десятилетия, явка остается относительно высокой, и в среднем чуть больше трех четвертей национального электората проголосовали на выборах, состоявшихся в 1990-х. Эта цифра значительно превышает показатели по общенациональным выборам в Соединенных Штатах за аналогичный период. Даже с учетом того, что падение с 1980-х до 2000-х годов не превысило 6 %, поразительно наблюдать, как впервые за 50 лет всего за одно десятилетие явка по всей Европе опустилась ниже 80-процентного уровня. Здесь также наблюдается удивительная согласованность между странами, в одиннадцати из которых на рубеже веков зарегистрирован наиболее низкий в истории уровень явки. Исключением снова стала Бельгия, где средние показатели за десятилетие остаются неизменными, а самый низкий уровень явки был зафиксирован в 1960-х годах, а также Дания и Швеция с рекордно низкими показателями явки в 1950-х. Даже в этих трех случаях, однако, следует отметить, что средний уровень явки избирателей в 1990-х годах был ниже, чем в 1980-х. Четвертым исключением стала Великобритания, которая показала нестандартную явку в 1980-х. Великобритания является, пожалуй, единственной из этих пятнадцати стран, где показатели явки в 1990-х превысили показатели 1980-х, хотя после этого незначительного повышения явка упала до рекордно низких 59 % на первых выборах XXI века.

Особенно яркие результаты дает анализ резкого снижения участия в отдельных странах. В Австрии, например, где явка оставалась существенно выше 90-процентного уровня в каждом из предыдущих четырех десятилетий, падение в 1990-х годах составило почти 8 %. Точно такое же резкое снижение было зарегистрировано в Финляндии, в Германии, где число избирателей увеличилось за счет присоединения ГДР, а также в Нидерландах и Норвегии. Еще более поразительно, хотя и в долгосрочной перспективе, выглядит случай Швейцарии, где состоящий только из мужчин электорат 1950-х годов демонстрировал 69-процентную явку – выше, чем во Франции или Ирландии в 1990-х годах, а в 1990-х годах, когда женщины окончательно получили право голоса на выборах всех уровней, показывал явку в среднем менее 44 %. Другими словами, в 1990-е все больше стран демонстрировали рекордно низкое среднее значение явки, причем в некоторых случаях снижение было крайне резким.

В новом столетии падение продолжилось. Как уже отмечалось, на парламентских выборах 2001 года в Великобритании был отмечен самый низкий уровень явки за все время существования всеобщего избирательного права. Парламентские выборы 2002 года во Франции и Ирландии были также отмечены рекордно низким уровнем явки, и если Ирландия смогла восстановить показатели к 2007 году, то следующие выборы во Франции собрали на участках всего 60,4 %. Рекордно низкий уровень участия был также зарегистрирован в 2008 году в Италии, в 2001 году в Норвегии, в 2002 году в Португалии и в 2000 году в Испании. Довольно близко к историческому минимуму явки подошла Греция в 2000-м, Швейцария в 2003-м, Австрия в 2006-м и Финляндия в 2007 году. Вопрос о причинах сохранения этой тенденции остается открытым, и мы к нему еще вернемся. Причиной может быть как смена поколений, так и унылость политической дискуссии. В данный момент наиболее важным наблюдением является однонаправленность и повсеместность снижения явки, которая становится отличным индикатором ослабления избирательного процесса.

Еще один способ увидеть картину целиком, возможно, покажется более убедительным. Показатели изменения явки несколько напоминают изменения климата: изменения не обязательно происходят скачкообразно и линейно. Более того, кому-то изменение уровня явки может показаться недостаточным для фиксации уклонения и отстранения. Как и в измерении климатических изменений, важность незначительной или неявной тенденции может быть недооценена или даже оспорена. Одним из способов, используемых климатологами для решения этой проблемы, является не фиксация тенденции как таковой, но исследование паттернов, заметных по времени и частоте пиковых значений. Это на самом деле довольно простой и интуитивно понятный подход к измерению. Так, например, Фил Джонс и Андерс Моберг (Jones and Moberg, 2003) привели четкие доказательства глобального потепления, отметив, что самым теплым десятилетием за последнее время стали 90-е годы ХХ века, а рекордно высокие температуры фиксировались сначала в 1998, а затем в 2001 году. Начиная с 1990 года температура воздуха восемь раз обновляла максимумы, хотя в отдельные годы (1992, 1993 и 1994) она была не намного выше, чем в конце 1970-х. Другими словами, паттерн обычно очевиден, даже если тенденция не является однонаправленной.