Упражнения

Если к ним в гости не приходил приятель малыша, остаток дня складывался просто и однообразно. Они вместе пили чай с чем-то вкусненьким, потом Лоуренс смотрел телевизор в пределах разрешенных ему сорока минут, а Роланд садился за стол. Потом они начинали готовить ужин, причем рассудительная помощь Лоуренса сильно замедляла это занятие. После ужина они играли. Лоуренс привык рано ложиться спать. Где-то между семью и полвосьмого вечера он начинал плохо соображать. Его день и так был длинным. А если он допоздна не ложился в кроватку, то становился капризным и подвергался внезапной смене настроения и неконтролируемым вспышкам гнева. Хуже того, он иногда впадал в невероятную тоску и в отчаянии рыдал, словно оплакивал чью-то смерть. И в такие моменты вечерние ритуалы: чистка зубов, сказки перед сном и болтовня с папой о том о сем – неизбежно нарушались. И после ряда промахов Роланд понял, что тут самое главное – строгое соблюдение распорядка дня.

Сказки были непростым испытанием, во всяком случае, для взрослого чтеца. Иллюстрации в книжках были яркими, иногда даже красивыми. Лоуренс подолгу их разглядывал. Но вот слова… предсказуемые рифмы, не шибко увлекательные сюжеты, плохо маскирующие упражнения в счете, которому они должны были обучить ребенка. Язык без полета фантазии, полное отсутствие дара воображения. Такое было впечатление, что бойкая кучка писателей монополизировала рынок книжек для детей от двух до пяти лет. Кое-кто из них делал на этом миллионы. На то, чтобы сочинять такие книжонки, решил он, уходит минут десять на каждую. Однажды вечером он читал вслух «Филина и Кошку». И словно открыл сыну потайную дверцу в волшебный мир. Лоуренс тут же потребовал, чтобы он прочитал стишок еще раз. И еще раз. Его можно было понять. Это была в чистом виде «поэзия бессмыслицы». В стихотворении описывалось невозможное красивое приключение. Ни снисходительного сюсюканья, ни плохо скрываемого упражнения в счете, ни унылых повторов для запоминания. Он целый год каждый вечер читал малышу этот стишок. А тому нравилось громко выкрикивать финальный рефрен в конце каждой из трех строф: «Какая ты красивая кошка, красивая кошка такая, красивая кошка такая!»[77] Он был поражен, когда папа обратил его внимание на то, что финальные строчки в каждой строфе имеют еще и внутренние рифмы. Они вместе гадали, что значит «аппетитная ложка». Или «гудящее дерево». В местном супермаркете Роланд купил айвовый мармелад, который они нарезали ломтиками и ели. Лоуренс выучил стихотворение наизусть.

Съев сэндвич с бананом, малыш сел на пол, не сводя глаз с экрана телевизора и слушая, как молодая женщина спокойным певучим голосом описывала рабочий день оператора подъемного крана на стройплощадке.

– Сейчас семь утра. Положив в рюкзак термос с чаем и сэндвич, Джим взбирается по лесенке все выше и выше к своей кабинке в небе.

Роланд стоял в дверях и смотрел на сына. От ракурсов, да и всей съемки у него невольно закружилась голова. Он даже посочувствовал телеоператору, который карабкался следом за Джимом, преодолевая тянувшуюся зигзагами на тридцать метров вверх стальную лестницу, на ступеньках которой серебрилась утренняя изморозь. Лоуренс смотрел, замерев. Для него этот документальный фильм был не реальнее, чем мультик, в котором персонажи летели с утесов вниз и благополучно приземлялись на головы.

А наверху, в спальне, Роланд сел к письменному столу, сделавшему его богатым. Относительно богатым. Насколько поэт может быть богатым. Но он больше им не был, а стал мелким воришкой – читателем антологий, время от времени занимавшимся изготовлением очень легковесных стихов. Оливер Морган из «Эпиталамиум кардз» существенно расширил границы своей предпринимательской активности и, к изумлению друзей и знакомых, превратился в молодого героя новой бизнес-культуры. Некая корпорация по изготовлению поздравительных открыток предложила ему продать им бизнес, но Морган пока это предложение отвергал, оставаясь у руля своей компании, обдумывая следующий шаг и позволяя компании расти. Подобно телеоператору, Роланд тоже карабкался по ступенькам следом за своим работодателем на головокружительную высоту, из месяца в месяц выдавая смешные стишки – по случаю дня рождения, годовщины свадьбы, ухода в отставку, исцеления от наркомании и алкоголизма, отправки в больницу, выписки из роддома. Его первым креативным проектом было сочинение названия для компании Моргана. С самого начала ему обещали оплату с отсрочкой из расчета 1 % акций предприятия плюс роялти в размере 0,5 % от стоимости каждой открытки. Открытки шли по 2 фунта. Через три года открытки на плотной кремовой бумаге и с элегантным графическим оформлением продавались повсюду. Было продано 2 миллиона экземпляров по всему, как выразился Морган, англоязычному миру.