Упражнения

Как-то вечером они вышли из своего отеля недалеко от Фридрих-штрассе и встали в очередь на контрольно-пропускной пункт «Чарли». У Мирей был специальный пропуск для членов семей дипломатов, но он тут не имел силы. Они простояли полтора часа, прежде чем их пропустили в Восточный сектор. Когда она показала пограничнику пакет кофе, который взяла с собой, тот только пожал плечами. Они взяли такси и проехали по тихим обшарпанным улицам в Панков, к жилому комплексу из восьмиэтажных домов. Друзья Мирей Флориан и Рут Хайзе жили на седьмом. Небольшая квартирка была битком набита людьми, столпившимися возле двух сдвинутых пластиковых столиков. Все ждали их прихода. Вошедших представителей Запада приветствовали радостными возгласами. Воздух посерел от табачного дыма. Шестеро детей с гомоном бегали по комнате. Кто-то встал со стульев, предлагая их вошедшим. Флориан подошел к окну и выглянул на улицу посмотреть, не было ли за ними хвоста. Когда Мирей продемонстрировала пачку колумбийского кофе в зернах, снова раздались радостные возгласы. Рут обошла вокруг столика и представила присутствующих. Стефани, Генрих, Кристина, Филипп… Немецким Роланд владел хуже, чем французским. Ему будет трудновато общаться. Но он вздохнул с облегчением, когда ему представили Дейва из Данди[60].

Возобновился общий разговор. Дейва попросили вкратце оценить ситуацию в его стране. Филипп синхронно переводил.

– Как я уже сказал. В Британии мы переживаем переломный момент. Массовая безработица, инфляция, расизм, только что пришедшее к власти открыто антисоциалистическое правительство…

Кто-то произнес:

– Gutе Idee[61].

Раздался тихий смех.

Дейв продолжал:

– Люди в Соединенном Королевстве организуются. Они пришли в движение. Все смотрят на вас.

– Спасибо. Не на меня, – заметил Флориан по-английски.

– Нет, серьезно. Я знаю, у вас свои проблемы. Но, объективно говоря, это же единственное в мире по-настоящему жизнеспособное социалистическое государство.

Наступила тишина.

– Подумайте сами, – добавил Дейв. – Повседневная жизнь не дает вам увидеть многие ваши достижения.

Все эти восточные берлинцы, которым еще не исполнилось и сорока, были слишком вежливы, чтобы сказать все, что они думали. Потом Роланд узнал, что три месяца назад их соседке по дому прострелили ногу во время сорвавшегося побега на Запад. Теперь она лежала в тюремной больнице.

Рут, хозяйка дома, разрядила обстановку. Она заговорила по-английски с сильным акцентом.

– Значит, они говорят, доверьтесь немцам и отпустите их, чтобы те создали единственное по-настоящему социалистическое государство, – перевел Филипп.

Послышались вздохи. Эта шутка была стара как мир. Но она отвлекла внимание присутствующих от увещеваний Дейва. Или не отвлекла? Возможно, в качестве немого упрека кто-то пустил по рукам две фотокопии. Это был завезенный сюда контрабандой перевод на немецкий стихотворения Эдварда Кочбека, словенского писателя, подвергшегося преследованиям коммунистических властей. В первой части говорилось о высадке людей на Луну, вторая была посвящена Яну Палаху, чешскому студенту, совершившему в том же 1969 году акт самосожжения на Вацлавской площади в Праге в знак протеста против ввода советских танков в Чехословакию. «Пылающая ракета по имени Палах // Отмерила историю с начала до конца // Даже люди в черных очках прочли // Дымное сообщение».

Пока эти строки декламировались и переводились, Роланд не сводил взгляда с Дейва. У него было открытое выразительное лицо достойного человека. В конце он тихо переспросил:

– «В черных очках»?

Устыдившись за него, Роланд поспешно пояснил:

– Их носят агенты тайной полиции.

– Понял.

Но Роланд не был уверен, что тот понял, и потом весь оставшийся вечер старался держаться от него подальше.

Важный момент наступил, когда Мирей была поглощена разговором с Рут и Флориан отвел Роланда в спальню. Там дети шумно строили из постельного белья большую палатку. Выгнав их, Флориан выдвинул из-под кровати потрепанный чемоданчик. Щелкнув замками, открыл его и показал гостю свою коллекцию пластинок. Роланд пробежался по конвертам. Боб Дилан, «Велвет андерграунд», «Роллинг стоунз», «Грейтфул дэд», «Джефферсон эйрплейн». Подборка мало чем отличалась от его собственной. Он спросил, что будет, если власти это обнаружат.

– Сначала, наверное, ничего особенного. Их заберут, распродадут. Но этот факт может попасть в мое личное дело. И они мной заинтересуются. Потом могут использовать это против меня. Но мы слушаем их тихо. – Помолчав, печально спросил: – Он все еще новообращенный христианин?

– Дилан? Пока да.

Флориан встал на колени, снова задвигая чемодан под кровать.

– В другой коробке у меня есть почти все его диски, кроме самых последних. С Марком Нопфлером.

– «Прибывает медленный поезд».

– Именно! И все альбомы «Велвет андерграунд», кроме третьего.

Когда Флориан встал, смахивая пыль с ладоней, Роланд машинально произнес:

– Составь для меня список!

Молодой немец пристально поглядел на него.

– Так ты вернешься?

– Думаю, да.