Ураганные войны

Таласин вгляделась в море гордых, воинствующих лиц, и на нее снизошло ошеломляющее озарение. Она может предотвратить это или хотя бы немного смягчить последствия. Каждый раз, когда смешивала Аларика с грязью, каждый раз, когда позволяла ненаварцам клеветать на его характер, она закрепляла в их сознании образ себя как несчастной мученицы. Это противоречило самой сути матриархальной культуры. Принц Элагби был прав, когда сказал, что двор последует за Таласин, поэтому им передалось ее неприкрытое непринятие условий, в которые ее поставили.

Она позволила эмоциям взять верх над собой и тем самым не только приблизила Доминион на шаг к войне, которую он не сможет выиграть, но и еще больше подвергла сардовийцев риску обнаружения. Из-за нее они могут остаться одни на растерзание Пустопропасти.

До Безлунной Тьмы осталось пять месяцев.

Пять месяцев, и все будет кончено, если она не исправит ситуацию.

– Это не брак по принуждению, – прорвались слова Таласин сквозь гомон, и все взгляды в зале немедленно устремились к ней. – Я поддерживаю Захию-лахис. Я принимаю предложение руки императора Ночи по собственной воле. – Ее голос, казалось, мог сорваться в любой момент, но она крепко держалась – за свой долг, за ту часть себя, которая всегда продолжала двигаться, обгоняя бури, тень смерти и все, что преграждало ей путь. – Разве я не доказала, что равна ему по силе? – спросила она, интуиция подсказывала ей, что она должна напомнить аристократам увиденное этим вечером. Что она была так же сильна, как и Аларик. – Меня никто не принуждает. Завтра, когда мы внесем последние детали в договор, он станет моим суженым. И вы окажете ему подобающее уважение, какого он заслуживает как мой будущий супруг.

Как же ее терзали эти слова. Но это, как и многое другое, сказать было просто необходимо.

…….✲……..

Оставшись одна в своих покоях, Таласин выскочила через боковую дверь в сад орхидей. Ее серебряные каблучки цокали по каменной кладке, ведущей к покоям Аларика. Весь свет в гостевом крыле был потушен, но она расправила плечи и рискнула постучать. Решительный стук ее костяшек заставил одно окно вспыхнуть золотом зажженной лампы. Дверь распахнулась.

Огромная сильная рука обхватила длинными пальцами ее здоровую руку и втащила в комнату, немедленно отпустив, как только девушка оказалась внутри. Ее возмущенный вскрик прозвучал одновременно с хлопком закрывшейся двери.

– Сказала же, если ты еще раз так грубо со мной… как ты смеешь… – сбивчиво выпалила Таласин, но конец предложения так и остался у нее на языке, когда Аларик задвинул засов и повернулся к ней.

– Прости уж, что не облегчил вашим стрелкам задачу и не стал легкой мишенью.

Его тон мог бы заморозить водопад в саду. На нем не было перчаток и пиджака. Рубашка цвета слоновой кости свободно висела на его мощном теле, не в состоянии скрыть, как сильно были напряжены от волнения изгибы его торса. Молодой человек одарил неожиданную гостью прямым взглядом сверху вниз, и его серые глаза были такими темными, что казались почти черными и сверкали едва сдерживаемой угрозой на фоне бледности его лица.

– Что за глупости, – попыталась усмехнуться Таласин, но издевка в ее голосе так и не прозвучала, потому что девушка понимала, что на его месте, скорее всего, тоже подозревала бы всех и вся. – Я пришла извиниться от имени Доминиона.

– Ты, – начал Аларик, – прекрасная ты дурочка. – Его взгляд скользнул по обработанной ране на ее руке и надолго задержался там, прежде чем вернуться к лицу. – Что на тебя нашло, что ты взяла и бросилась под Врата Теней?

Ее пронзила злость, темно-красная и пульсирующая.

– Кого ты назвал дурочкой?

Он сделал медленный шаг ближе. Она машинально попятилась, пока не уперлась спиной в шкаф, и больше деваться было некуда. Он запер ее, положив тяжелые ладони на шкаф на уровне ее плеч. Между их телами осталась лишь узкая полоска пространства, его запах переполнял ее чувства, горячая кожа, пропитанная ароматом леса, ягод можжевельника и мирры. Его волосы были растрепаны, как будто до ее прихода он, раздосадованный, взъерошил свои полуночные волны пальцами. Эти же пальцы скользнули вниз по шкафу и его ладони оказались на уровне ее талии.

Руки Таласин тоже зашевелились. Они скользнули по рубашке Аларика и хотели оттолкнуть его, но почему-то не сделали этого. Они просто остались там. Она ощущала тепло и твердость его груди под муаром, кончиками пальцев чувствовала, как бешено колотится его сердце. Ее обездвижил его обжигающий взгляд, устрашающая мужественность, окружившая ее, статические разряды, пронизывающие это мгновение, хрупкое, подобно хрусталю, и обжигающее энергией, подобно разряду молнии.

– Ответь мне, Таласин, – потребовал Аларик грубым хрипом.

Его язык произносил слоги ее имени, окуная в низкий, сиплый голос, а пухлые губы складывали их вместе, находясь в такой опасной близости.

– Что… что ты спросил? – выдохнула девушка.

«О боги».