Ураганные войны

Завтрак состоял из нескольких рисовых лепешек и страшно терпкого кофе – его сварили из гущи, предоставленной гарнизоном Рапата. Напиток слегка отдавал терновым фруктом, сливочно-желтая мякоть которого своим запахом могла вытравить все живое в радиусе нескольких метров, но на языке разливался вкусом дыма и шоколада и был до того крепким, что уже после нескольких глотков сердце Таласин пустилось вскачь.

Аларик же остался не впечатлен.

– От этого напитка даже краска с корпуса корабля слезет.

Таласин втайне согласилась с ним, но из принципа стала защищать честь Ненавара.

– Вкус простого народа оскорбляет ваши королевские чувства? – съязвила девушка.

– Ты тоже королевских кровей, – заметил тот. – Или забыла?

Таласин моргнула. Она и правда забыла. А он выгнул темную бровь, глядя на нее, его чувственные губы изогнулись в ухмылке, и на нем была эта дурацкая майка…

С каждой секундой ухмылка становилась все шире.

– У тебя такой вид, будто ты хочешь меня убить.

– А тебе это, похоже, нравится, – съязвила Таласин.

Его глаза отливали серебром в солнечном свете. В них промелькнуло загадочное озорство, чему она бы ни за что не поверила, если бы в следующее же мгновение этот блеск не сменился привычными сталью и холодом. Таласин подалась вперед, в ней зародилось небольшое подозрение.

– Тебе это нравится? – прямо спросила она. – Выводить меня из себя?

Аларик склонил голову и внезапно сосредоточился на кофе, вглядываясь в его глубины, будто там хранились все потаенные секреты.

– Не сказал бы, что мне это нравится, дело в другом. При дворе моего отца… При моем дворе, – его бледный лоб нахмурился, когда Аларик с особым вниманием поправил себя, и в этот миг он показался очень юным, – все очень подобострастны. Мои легионеры меньше церемонятся, особенно Севраим, как ты определенно заметила. Но они по-прежнему понимают, что я их предводитель. Ты же не стесняешься напрямую высказывать свое мнение. Мне кажется это интересным.

– Я думала, что больше тебе нравилась, когда боялась тебя, – не удержалась Таласин и бросила ему в лицо заявление, сделанное им же в ночь их заключения в гарнизоне.

До сегодняшнего дня она и не думала, что вообще помнит эти слова.

– Цитируя уважаемого мыслителя, – ответил Аларик своему кофе, – я могу наговорить лишнего, когда злюсь.

И снова непрошеная усмешка хотела тронуть ее губы. И снова Таласин подавила ее.

– Что ж, впредь, если захочешь побыть неуважаемым, можешь обращаться ко мне.

Уголок рта Аларика дернулся, как будто он сам сдержал улыбку.

…….✲……..

Покончив с завтраком, они по очереди умылись в источнике, который, по указанию Рапата, находился на зеленой территории святилища, в нескольких извилистых коридорах от места, где молодые люди разбили лагерь. Таласин шла после Аларика, и пока она чистила зубы порошком из соли, сушеных лепестков ириса и измельченных листьев мяты, ее мысли тревожила та дружба, которая появилась между ней и императором Ночи.

Последствие событий предыдущего утра? Маловероятная связь, возникшая после того, как он избежал смерти? Или все дело было в этом месте, таком завораживающе живописном, таком отдаленном, что возникало ощущение, будто они единственные люди в мире?

Как бы то ни было, Таласин вынуждена была признать, что это может оказаться к лучшему. Один раз она уже едва не оступилась, едва не проиграла эту долгую игру, когда разглагольствовала о восстании Континента и о том, что однажды присоединится к нему. Если бы она уже была императрицей Ночи, ее слова расценили бы как измену. Ее вспыльчивость поставила бы под угрозу и Ненавар, и Сардовию, и собственную жизнь.

Ей невероятно повезло, что Аларик, казалось, не сильно-то и обижался на нее за это громкое заявление.

Когда Таласин вернулась во двор, ее наставник сидел, скрестив ноги, в тени старого дерева, которое выросло прямо у стены, его ветви клонились до старой каменной кладки. Таласин присоединилась к Аларику с некоторой неохотой; из-за торчащих повсюду толстых корней, занимающих большую часть пространства, она опустилась напротив него ближе, чем ей хотелось бы. От него пахло калам-лаймовым мылом из гарнизона.

– До полудня мы сосредоточимся исключительно на медитации, – объявил молодой человек. – Ты должна добиться того, чтобы дыхание, магия и тело достигли гармонии, дабы отливать из Светополотна все что угодно – в данном случае щит, – не составляло никакого труда. Почему ты так смотришь на меня?

– Звучит утомительно, – проворчала она.

– Когда начинал заниматься эфиромантией под руководством дедушки, я проводил за медитацией целые недели, – заносчиво сообщил он.

Ей следовало бы обидеться из-за его тона, но…

– Я не знала, что тебя учил дедушка.

– Как я уже упоминал раньше, способности у меня проявились в раннем возрасте. – Аларик начертил указательным пальцем круг на полу с вековой пылью, казалось, совершенно неосознанно. – Он очень гордился мной. Он находил время следить за моей подготовкой, пока не…