Ураганные войны

Аларик не закончил предложение, но Таласин могла догадаться: «…пока не вспыхнула его одержимость штормовиками», или «…пока не началась война». Все ведь сводилось к одному.

Она знала короля Озалуса только как человека, с которого все началось. Который помешался на грозе и разрушениях, позже нависших над Континентом тенями штормовиков. Определенно, она ни разу не представляла его в роли дедушки, обучающего серьезного темноволосого мальчика путям магии.

До чего прискорбно, что у зла может быть человеческое лицо. Таласин вспомнила, как они спорили, с кого на самом деле начался Катаклизм, и Аларик сильно, по его меркам, вспылил. Теперь она понимала его лучше. До чего прискорбно, что у злого человека могут быть люди, которым он так дорог.

Через непродолжительное время Аларик вынырнул из глубины мыслей в реальный мир и приступил к тренировке. Сначала они прошли через статичные дыхательные упражнения для медитации, а затем он научил ее нескольким движениям, на этот раз осмотрительно соблюдая дистанцию, ни разу не попытавшись поправить ей позу руками, как в плюмериевой роще. Таласин стало интересно, было ли это осознанным решением с его стороны, но она поймала себя на одной мысли. Если Аларик избегает контакта намеренно, то для того, чтобы не случилось неловкости, которая возникла при первом ее столкновении с ним. Однако в тот раз именно ее сердцу потребовалось немало времени, чтобы перестать бешено колотиться, когда девушка уже ушла переодеваться, потому что она никогда раньше не ощущала подобных прикосновений.

Когда Таласин наконец выучила все медитации, солнце стояло высоко над головой. Аларик из наставника и наблюдателя превратился в ее товарища по эфиромантии, принявшись выполнять различные движения рядом с ней. Несмотря на крепость и мускулистость тела, он был легок и гибок, делая каждый шаг с грацией пантеры. Он задавал темп, и Таласин не отставала, вдвоем они двигались параллельными линиями по всей длине двора, огибая старые искривленные деревья. Ноги описывали дуги вперед и назад. Руки рубили, толкали воздух и вздымались к небесам, кисти, словно бумажные журавлики, взлетали и опускались на землю. Воздух шел через легкие, подталкиваемый сокращениями груди и живота, поворотами бедер и изгибами позвоночника.

С каждым движением оживала и магия Таласин. Впервые девушка смогла ощутить каждый отдельный путь, по которому эфир разливался по ее венам. Впервые она смогла увидеть кончики своих пальцев, сердце и скрытые грани души как места скопления силы, сплетенные в созвездие золотой нитью Светополотна.

Впервые она почувствовала связь с мужчиной рядом с собой, которая выходила за рамки скупой терпимости или тех удивительных маленьких моментов открытости. Они с Алариком двигались вместе, слаженно и плавно, словно отражения друг друга, словно волны в океане вечности, и их тени постепенно удлинялись на каменном полу.

…….✲……..

Однако такой миг безмятежности закончился слишком быстро.

К заходу солнца Таласин была невероятно раздосадована.

Ей снова так и не удалось создать ни одного щита, хотя принцип был тем же, что и в случае с оружием. Она до сих пор думала об этом, взобравшись на извилистый ствол упавшего дерева-старика, все еще пытаясь представить то, что не могла воплотить в жизнь. Этим она занималась с позднего вечера, и результаты были в лучшем случае незначительными.

Аларик, вероятно, был так же озадачен, как и она, но проявлял удивительное терпение, которого девушка не видела даже у Велы, и неустанно рассматривал проблему с разных сторон. На самом деле благодаря медитациям юная Ткач Света чувствовала, как магию внутри нее удалось направить к желаемому результату. Таласин просто не могла его закрепить.

Ствол заскрипел под тяжестью еще одного тела. Таласин приоткрыла один глаз: перед ней сел Аларик, повторив ее позу. Он жестом велел ей продолжать, до того властно, что девушка ощетинилась, но все же неохотно подчинилась, снова погрузившись в темноту, когда сомкнула веки.

– Ты рассказала мне, что первым оружием, которое ты сплела, был нож, похожий на тот, что ты украла, чтобы, защищаться, – начал молодой человек, и она кивнула. – Защитить могут не только клинки, но и щит. Придай ему в своем воображении форму, как придала ее первому ножу. Сантиметр за сантиметром. Вырежи из твердой древесины слезу. Закрась ее смолой. Смягчи рукоять кожей. Укрепи поверхность металлом. Полируй до тех пор, пока он ярко не заблестит на солнце или при свете звезд.

Его тон был тихим и размеренным. Он впитался в ее кровь медом и дубовым вином. Ей пришлось побороться с желанием открыть глаза и усмирить мурашки, которые покалывали затылок и танцевали по всему позвоночнику.