Ураганные войны

– Занимательно, как одно и то же явление объясняется разными историями в разных странах, – заметил молодой человек. – Думаю, мне больше нравится легенда о затмении на Континенте.

– В которой бог солнца забыл накормить своего ручного льва и тот стал проглатывать луны? – фыркнула его собеседница. – Почему тебе это нравится больше?

Его ответ был тихим и степенным:

– Потому что в ней не рассказывается о потере кого-то очень дорогого и любимого.

У Таласин перехватило дыхание. Его слова образовали целую паутину мыслей, которые она не была способна выразить словами, оказавшись лицом к лицу с маской равнодушия Аларика, натянутой, дабы скрыть мягкую мечтательность. Его мать. Он говорил о своей матери. Выдавая это легким дрожанием нижней губы, тенью утраты, что легла на серебристые блестящие глаза. Ей показалось, что она узнала это чувство.

– Кто бы мог подумать, – вдруг выдала Таласин на дрожащем выдохе, – что мы с тобой окажемся здесь. Помолвлены и работаем вместе.

Аларик почти улыбнулся.

– Точно не я.

– Извини, что из-за меня ты «упускаешь варианты получше».

Она сказала это в шутку. Честно. Но упоминание ехидного замечания, которое он не так давно сделал на своем штормовике, каким-то образом снова уязвило ее гордость – или чувства? – и задело рану, которая, как она думала, уже затянулась, так что тон оказался скорее обиженным, чем добродушным.

Аларик напрягся. Таласин охватило непреодолимое желание зарыться в спальный мешок от сильнейшего стыда.

Но она не могла отвести от него взгляда. И всего через несколько секунд он заговорил:

– Я был зол, когда сказал это. Лучших вариантов не было, вообще никаких вариантов. У меня не было планов на ком-либо жениться. До тебя. – Аларик нахмурил бледный лоб: он старательно подбирал слова. – И даже несмотря на то, что наш брак останется только на бумагах, у меня все равно не будет других вариантов после того, как мы дадим друг другу клятву верности. Я не сделаю ничего, чем смог бы оскорбить твою честь. Я клянусь твоими и своими богами.

Таласин не знала, что Кесатх использует ту же клятву, что и Сардовия, и что Аларик мог говорить настолько мучительно искренне, вызывая в ней странное волнение. Она открыла рот, чтобы сказать, что в этом обещании нет необходимости, но тут представила, как он дарит свои едва заметные полуулыбки другой женщине, и что-то в ее груди надломилось.

– Да, – сказала она в ответ. – Мы должны вести себя прилично. Я имею в виду, создавать видимость. Не стоит подавать аристократам Доминиона еще одну причину ненавидеть тебя.

– Как несправедливо, учитывая, что верховное командование Кесатха в восторге от того, что я женюсь на тебе, – протянул тот.

Таласин рассмеялась. Черты лица Аларика смягчились. Пока они вдвоем лежали здесь, в отдельных спальных мешках, под короной из звезд, девушка поймала себя на мысли, что было бы, если бы они снова сократили разделяющее их расстояние. Она размышляла над этим с необыкновенной тоской, которая на мгновение в свете лун стала глубокой, как Вечное море.

…….✲……..

Среди ночи Аларика выдернул из сна неведомый толчок из глубин сознания. Звезды над головой начали расплываться: его окутали чернильные сети Врат Теней, увлекая в эфирное пространство.

Его вызывал Гахерис.

Если задуматься, этого следовало ожидать, но Аларик был настолько сосредоточен на своей невесте – на ее обучении, – что это ощущалось как вторжение. Как будто пузырь безмятежности пронзило зарядом холодной реальности.

Аларик посмотрел на Таласин. Она лежала неподвижно, свернувшись калачиком в спальном мешке, и слегка посапывала. Сейчас он не мог войти в Междумирье. Вдруг она проснется, а его не будет, или, что еще хуже, она заметит, как он исчезает и появляется снова, словно один из ее клинков?

Это была угроза безопасности. Гахерис бы понял. Возможно.

Аларик вывернулся из хватки отца. Пресек его попытки связаться с ним и снова погрузился в беспокойный сон, подозревая, что заплатит за это в тысячу раз больше.

…….✲……..

На второе утро тренировок по эфиромантии в святилище Ткачей Света Таласин удалось создать еще три сгустка света, смутно напоминающих щит, после того, как она оставила парочку следов от случайного взрыва на древней и исторически значимой стене. От воодушевления, которое она испытала вчера, не осталось и следа. Что, если она так и не научится делать ничего лучше бесформенных сгустков?

Приблизительно в полдень, когда с приближением солнца к зениту взлетели и температура с влажностью, девушка удалилась выполнять медитативные упражнения в тени дерева-старика, пока ее наставник отошел осмотреть окрестности.

– Хоть кому-то из нас весело, – проворчала Таласин себе под нос.

Аларик буквально не отрывался от рельефов на входной арке и постоянно возвращался к тем, что украшали внутренний двор. Девушка начала подозревать, что ее жених – довольно увлеченная знаниями натура.

Но ей определенно не следовало думать о нем во время предполагаемой работы над эфиромантией.

…….✲……..