Ураганные войны

Урдуя кивнула Люв Расми, и та заговорила довольным тоном, который плохо сочетался с общим настроением в зале:

– Как главной переговорщице Доминиона Ненавар от имени Ее звездного Величества Урдуи Силим, той, что вознесла землю над водами, позвольте мне официально открыть это заседание. Мне было поручено действовать в соответствии с традициями обычных брачных переговоров…

– При всем уважении, они не обычные, – вступила Матхир. – Нам предстоит политический союз между двумя государствами, от которых зависит судьба армии и экономики обоих. Если мы упростим процесс до обычного брака, очевидно, это пойдет в ущерб обеим сторонам. И, конечно же, приведет ко множественному недопониманию.

– Уважаемого командора, несомненно, можно простить, – отозвалась Люв без колебаний с неизменной жизнерадостной улыбкой, – за ее незнание ненаварских обычаев. Среди высших слоев нашего общества брак – действительно политический союз. Посредством его мы образуем альянсы, заключаем мир между домами-соперниками и устанавливаем торговое партнерство. Именно в таком ключе мы рассматриваем это бракосочетание.

Тема, в которую углубился разговор, прояснила один очень важный момент, который Аларик отчасти отказывался воспринимать, но теперь к нему начало приходить осознание.

Таласин.

Его будущая невеста – Таласин.

Он собирается жениться на Таласин.

Это казалось чем-то нереалистичным и нелепым. Сидевшая напротив него девушка, о которой он думал, вдруг очевидно разволновалась, как будто до нее тоже начало доходить, что в этом помещении обсуждается их общее будущее.

Аларика внезапно охватила леденящая уверенность в том, что, если Таласин начнет паниковать, он тоже запаникует. Воспользовавшись возможностью закончить с этим как можно скорее и сосредоточиться на практических вопросах, а не на своем надвигающемся срыве, он обратился к дайе Расми.

– Кесатх в большом предвкушении, ведь этот альянс предоставит нам множество политических и торговых выгод. Взамен мы можем многое предложить лахис’ке, – сказал император Ночи.

– Помимо сохранения безопасности и выживания ее народа, конечно же, – добавила Матхир.

– Я и не знала, что мы здесь собираемся обмениваться угрозами, – заметила Ниама. – И не знала, что кто-то будет угрожать, находясь столь далеко на чужой земле.

Аларик подавил желание взяться двумя пальцами за переносицу, чтобы отогнать надвигающуюся головную боль.

– Лахис’ка получит титул императрицы Ночи и всю власть и авторитет, которые к нему прилагаются. Разумеется, мы будем ожидать полного сотрудничества со стороны Ненавара, поскольку стремимся поддерживать процветание и стабильность в этом уголке Вечного моря.

– Мы будем только рады обеспечить это сотрудничество, – вступил принц Элагби. – При условии, что оно не будет угрожать нашей независимости. Это один из двух наших аспектов, которые мы не будем пересматривать: на территории Доминиона останется закон Доминиона.

Аларик кивнул.

– И каков второй аспект?

– Предельно доброжелательное и уважительное отношение к моей дочери. – Взгляд темных глаз Элагби встретился с глазами Аларика и был тверд как кремень. – В гневе на нее не поднимут руку, и она будет чувствовать себя так же благополучно, как сейчас.

Таласин повернулась к Элагби, лицо ее выражало одновременно благодарность и неверие. Аларик задумался. Это выражение напомнило ему о детской мечте. Как же он хотел, чтобы кому-нибудь было не наплевать на его чувства. Родителю, кому угодно, кто мог бы позаботиться о нем…

Нет. Это всего лишь детские переживания глупого мальчишки. Им нет места в мыслях императора.

– С ее светлостью Алюнсиной Ивралис будут обращаться в соответствии с ее поведением, – отрезал Аларик, отметив про себя, до чего странно было называть Таласин другим именем.

– Значит, мне надо стать твоей покорной женушкой? – впервые заговорила Таласин с тех пор, как заняла место за столом, бросаясь каждым словом как копьем. – Буду притворно улыбаться, пока миллионы людей страдают от твоей тирании?

Боги, похоже, у него все-таки разболится голова.

– Пока Доминион не нарушает условий сделки, с Ненаваром не случится того же, что с Сардовией.

– И часть этих условий – я!

Предатель внутри Аларика всегда находил Ткача Света великолепной в ее непокорности, золото и драгоценные камни придавали ее образу дерзости, заставляли ее сиять, будто она была мстительной богиней. Ее глаза вспыхнули, словно бронзовые агаты, что зажег рассвет.

– Явился сюда, весь из себя великий и могучий, и просишь моей руки, привел с собой командора, которая сровняла с землей Великую Степь, и легионера, который участвовал в осаде Оплота, не говоря уже о том, что сам убил Всеотец знает сколько моих соотечественников. Так что извини уж, если я не в восторге от происходящего, бессердечный и напыщенный ты осел!

Аларик почувствовал, как начала подергиваться жилка под его левым глазом: так всегда бывало, когда он был на грани. Стараясь, чтобы это не было заметно, он медленно вдохнул, а когда заговорил, голос его звучал ровно и твердо.