Урановый рудник

Не вставая, Иван Данилович пригладил волосы на макушке, немного помассировал ладонями лицо и на всякий случай ощупал себя от верхней пуговки на воротнике до самой ширинки, проверяя, все ли у него на месте и не расстегнуто ли что-нибудь из того, чему полагается быть застегнутым. Все детали его туалета оказались на месте и пребывали в относительном порядке. Исключение составляла лишь кобура, которая почему-то была расстегнута и пуста. «Ага», — сказал Петров, вспомнив, что пистолет валяется под столом.

Ему опять стало неловко, когда он представил, сколько человек на протяжении дня могло заглянуть в кабинет по делам и застать его спящим, в совершенно непотребном виде, среди разбросанного повсюду мусора. Могли ведь, между прочим, и не просто заглянуть, а стибрить ствол, то бишь похитить табельное оружие. ЧП могло бы случиться, пропади оно пропадом…

Он попытался припомнить, как долго пролежал без памяти на собственном рабочем столе. Алкогольная амнезия была ему знакомым и привычным явлением, но обычно во мраке беспамятства скрывался только тот промежуток времени, когда Иван Данилович уже напивался до зеленых чертей и полностью терял контроль над своим телом. Сегодня же он никак не мог припомнить даже начала попойки — как брал из стола бутылку и стакан, как, шипя сквозь зубы от нетерпения, свинчивал пробку, как наливал, как пил, чем закусывал… В памяти стояла непреодолимая преграда, какая-то стена, и мало-помалу Петров начал подозревать, что стена эта возникла у него в мозгу не просто так, не сама по себе, а была воздвигнута нарочно, чтобы хоть на время скрыть от него что-то очень скверное.

Подозрение это было плодом не логических рассуждений, а предчувствия, больше похожего на тень какого-то воспоминания. Похоже было на то, что Петров забыл события сегодняшнего дня далеко не так основательно, как ему хотелось бы; словом, глядя на валяющийся под столом пистолет, Иван Данилович постепенно преисполнился уверенности, что сегодня он опять накуролесил, и притом накуролесил здорово, от души.

«И наплевать, — подумал он с горечью. — Подумаешь, накуролесил… Впервой, что ли? Да от меня здесь давно уже никто ничего другого и не ждет. Не дашь им, сволочам, повода для сплетен, так они его сами выдумают и разнесут по всему поселку… Плевать».

Надо было потихоньку трогаться — не ночевать же здесь всухомятку! Страдальчески кряхтя и постанывая, Иван Данилович наклонился за пистолетом. Пальцы его уже коснулись рубчатой пластмассы рукоятки, когда он заметил чуть дальше, возле самой ножки стола, отлетевшую в сторону пачку «Примы». Клапан был откинут в сторону, позволяя видеть, что сигареты в пачке есть — штук пять, никак не меньше.

Курить Петрову не хотелось, при одной мысли об этом к горлу подкатывала тошнота, но барской привычки разбрасываться добром он, слава богу, не имел. К тому же Иван Данилович точно знал, что после первого же глотка божественного эликсира тетки Груни его отвращение к табачному дыму как рукой снимет — наоборот, потянет закурить, да еще как! Поэтому, выпустив пистолет, он потянулся за сигаретами.

Глаза Ивана Даниловича при этом шарили из стороны в сторону, проверяя, нет ли на полу еще чего-нибудь ценного. Ничего ценного на полу не обнаружилось, зато в корзине для бумаг — был в кабинете такой предмет обстановки, хотя для утилизации ненужных документов и прочего мусора Петров, как правило, использовал печку, — лежало что-то странное и непонятное — вроде рыжее с черным и как будто даже меховое.

Окончательно сложившись пополам и оттого кряхтя пуще прежнего, участковый дотянулся до корзины и поволок ее к себе, чтобы глянуть, что там такое. Соотнести то, что видел сквозь частый пластиковый переплет корзины, с чем-либо знакомым и понятным он, хоть убей, не мог. В голову ему пришло, что лежащий в корзине предмет может освежить его память, помочь разобраться, отчего же это он так напился прямо с утра и прямо на рабочем месте…

Его догадка оказалась верной: содержимое корзины освежило его память, да еще как!

— Ох, мать твою! — испуганно вскрикнул Иван Данилович и отшвырнул от себя корзину.

Корзина упала на бок, покатилась, и то, что было внутри, вывалилось на пол. Отрезанная лисья голова лежала на замусоренных досках и глядела не на Петрова, а в угол, как будто была обижена грубым обращением.

Черная пленка алкогольной амнезии в голове у лейтенанта лопнула и беззвучно расползлась в стороны, словно по ней полоснули изнутри бритвой. В высшей степени неприятные события сегодняшнего утра разом предстали во всей своей неприглядной красе; он вспомнил, что выхватил бутылку водки из тумбы стола сразу же, как только этот жуткий тип из ФСБ вежливо пожелал ему успехов в работе и вслед за Холмогоровым вышел в коридор.

Да-да, именно так: выхватил, как гранату из стеллажа, трясущейся рукой свинтил колпачок и единым духом выглотал добрую половину прямо из горлышка. И только потом, исчиркав полкоробка спичек и с горем пополам закурив, полез в стол за стаканом…