Читаем Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка полностью

Дома – еще одна институция или практика производства совместности. Мы вновь имеем в виду не физическую структуру зданий, а пространство совместного проживания, доступное в физически обозначенных границах. Опять же, говоря о домах как об институциях, мы не предполагаем рациональную организацию бюрократического типа. Дома становятся институцией производства совместности, так как они задают границы группе людей, живущих совместно в соответствии с неформально заданными правилами и соглашениями. Обитатели дома регулярно устраивают собрания, посвященные неотложным вопросам, чаще всего связанным с повседневными проблемами совместного быта. Каждый дом также выбирает представителя, входящего в рабочую группу Бин-Го.

Решившись определить дома как практики/институции производства совместностей, мы должны обратить внимание: обитатели Бин-Зиб размечают пространство совместного проживания не так, как это обычно делают семьи или одинокие квартиросъемщики. Жители Бин-Зиб прилагают дополнительные усилия, используя пространство домов так, чтобы в них не появлялись частные – собственные – комнаты. Многие посты в их групповом блоге показывают: участники коммуны стремятся преодолеть современную практику жилья, которая основана на бинарном разделении приватного и публичного пространств294. Обеспокоенность максимизацией используемых площадей – лишь малая часть этого процесса. Другими словами, альтернативный стиль жилья, создаваемый резидентами Бин-Зиб, нельзя отделить от того, как отношения жителей создают и формируют общее пространство повседневности, в котором ежедневно появляются неотложные вопросы, вызванные коммунальным проживанием. Таким образом, дома Бин-Зиб – часть повседневной жизни сообщества и практики производства совместности в той же степени, в которой они являются и общими ресурсами.

И, наконец, обратимся к проблеме сообщества, или понятию производителей совместности. К последним, кажется, можно отнести обитателей (вне зависимости от того, как долго они живут в доме); однако если мы решимся строго держаться концептуальной рамки, то эта группа не будет соответствовать ей как минимум по двум параметрам. Во-первых, у производителей совместности Бин-Зиб не заданы «строгие границы группы»295. Другими словами, они происходят из гетерогенных сред, часто совсем недолго живут в Бин-Зиб и быстро его оставляют, тем самым усложняя производство четко ограниченной коллективной идентичности.

Во-вторых, обитатели Бин-Зиб не только обязуются поддерживать и воспроизводить ресурсы группы; им также вменяется создание и умножение общих ресурсов во имя будущих потенциальных гостей.

Бин-Зиб – дом гостей. <…> Конечно, вы можете наслаждаться тем, что подготовили и сделали люди, заехавшие до вас. Вы можете наслаждаться гостеприимством ваших нынешних соседей. И вы также можете готовить и пестовать то, что пригодится соседям и тем, кто прибудет позже. <…> Этот дом гостей – пустое пространство. Поскольку он пуст, человек может прийти в любое время. Бин-Зиб открыт для тех, кто собирается и может прибыть, невзирая на то, сколько человек проживает здесь сейчас. Поэтому – жизнь в Бин-Зиб означает постоянное расширение Бин-Зиб296.

В Бин-Зиб всегда есть люди, желающие заехать. Поэтому резиденты часто сталкиваются с общим экзистенциальным вопросом, который можно сформулировать так: «следует ли создавать новый Бин-Зиб, чтобы идея (Бин-Зиб как пустого пространства для гостей) жила? Или же следует закрыть пространство и отказаться от идеи Бин-Зиб?»297 Следует ли вкладывать внушительный объем времени, средств и усилий в открытие нового Бин-Зиб для тех, кого никто из создателей не знает? Другими словами, жителей Бин-Зиб просят порвать с капиталистической системой и перейти к отношениям дара; потому воспроизводство общего ресурса возможно лишь в том случае, если жители становятся общими ресурсами сообщества.

В таких пересечениях мы и обнаруживаем, как теория «совместностей» сходится с теорией «общего». Согласно Хардту и Негри, общее – «одновременно форма производства и источник новых социальных отношений»298. Таким образом, участники общего, создающие новые отношения, в свою очередь, становятся новыми субъективностями этих отношений.

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia Urbanica

Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике
Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике

Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них. Вопрос о теоретических инструментах, позволяющих описывать подобные закономерности, становится в книге предметом критической дискуссии. В частности, авторы обсуждают и используют такие понятия, как «городской габитус», «воображаемое города», городские «ландшафты знания» и др. Особое внимание в этой связи уделяется сравнительной перспективе и различным типам отношений между городами. В качестве примеров в книге сопоставляется ряд европейских городов – таких как Берлин и Йена, Франкфурт и Гамбург, Шеффилд и Манчестер. Отдельно рассматриваются африканские города с точки зрения их «собственной логики».

Коллектив авторов , Мартина Лёв , Хельмут Беркинг

Скульптура и архитектура
Социальная справедливость и город
Социальная справедливость и город

Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России. Работы Харви, тесно связанные с идеями левых интеллектуалов (прежде всего французских) середины 1960-х, сильнейшим образом повлияли на англосаксонскую традицию исследования города в XX веке.

Дэвид Харви

Обществознание, социология
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна

Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна. Марк Оже – директор по научной работе (directeur d'études) в Высшей школе социальных наук, которой он руководил с 1985 по 1995 год.

Марк Оже

Культурология / Философия / Образование и наука
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура

Похожие книги

21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

«В мире, перегруженном информацией, ясность – это сила. Почти каждый может внести вклад в дискуссию о будущем человечества, но мало кто четко представляет себе, каким оно должно быть. Порой мы даже не замечаем, что эта полемика ведется, и не понимаем, в чем сущность ее ключевых вопросов. Большинству из нас не до того – ведь у нас есть более насущные дела: мы должны ходить на работу, воспитывать детей, заботиться о пожилых родителях. К сожалению, история никому не делает скидок. Даже если будущее человечества будет решено без вашего участия, потому что вы были заняты тем, чтобы прокормить и одеть своих детей, то последствий вам (и вашим детям) все равно не избежать. Да, это несправедливо. А кто сказал, что история справедлива?…»Издательство «Синдбад» внесло существенные изменения в содержание перевода, в основном, в тех местах, где упомянуты Россия, Украина и Путин. Хотя это было сделано с разрешения автора, сравнение версий представляется интересным как для прояснения позиции автора, так и для ознакомления с политикой некоторых современных российских издательств.Данная версии файла дополнена комментариями с исходным текстом найденных отличий (возможно, не всех). Также, в двух местах были добавлены варианты перевода от «The Insider». Для удобства поиска, а также большего соответствия теме книги, добавленные комментарии отмечены словом «post-truth».Комментарий автора:«Моя главная задача — сделать так, чтобы содержащиеся в этой книге идеи об угрозе диктатуры, экстремизма и нетерпимости достигли широкой и разнообразной аудитории. Это касается в том числе аудитории, которая живет в недемократических режимах. Некоторые примеры в книге могут оттолкнуть этих читателей или вызвать цензуру. В связи с этим я иногда разрешаю менять некоторые острые примеры, но никогда не меняю ключевые тезисы в книге»

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология / Самосовершенствование / Зарубежная публицистика / Документальное
21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

В своей книге «Sapiens» израильский профессор истории Юваль Ной Харари исследовал наше прошлое, в «Homo Deus» — будущее. Пришло время сосредоточиться на настоящем!«21 урок для XXI века» — это двадцать одна глава о проблемах сегодняшнего дня, касающихся всех и каждого. Технологии возникают быстрее, чем мы успеваем в них разобраться. Хакерство становится оружием, а мир разделён сильнее, чем когда-либо. Как вести себя среди огромного количества ежедневных дезориентирующих изменений?Профессор Харари, опираясь на идеи своих предыдущих книг, старается распутать для нас клубок из политических, технологических, социальных и экзистенциальных проблем. Он предлагает мудрые и оригинальные способы подготовиться к будущему, столь отличному от мира, в котором мы сейчас живём. Как сохранить свободу выбора в эпоху Большого Брата? Как бороться с угрозой терроризма? Чему стоит обучать наших детей? Как справиться с эпидемией фальшивых новостей?Ответы на эти и многие другие важные вопросы — в книге Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века».В переводе издательства «Синдбад» книга подверглась серьёзным цензурным правкам. В данной редакции проведена тщательная сверка с оригинальным текстом, все отцензурированные фрагменты восстановлены.

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология