Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка

Потому правительность, которую пространственно проецируют на общество инструменты городского планирования и которую оберегают институциональные рамки, можно преодолеть за счет постоянного практикования свободы. Согласно Фуко, свободу не гарантируют формальные институции, расположенные «наверху», – речь идет не о «юридическом праве» на свободу. На деле оказывается, что осуществление свободы порой противостоит той самой институциональной структуре, которая предзадает общественные и пространственные правила поведения и дисциплину данного общества. Впрочем, ловушка кроется в том, что нет единого способа осуществлять свободу. Как утверждается далее, свобода, по необходимости противостоящая опространствливанию правительности, должна порождаться стратегической комбинацией автономии и пространственной практики, чтобы подавленные локальные знания и рациональности смогли войти на очерченную политическую арену и стать ее неотъемлемой частью.

Парадокс власти можно подытожить следующим образом: невзирая на любые попытки укротить пространство и людей, шанс на борьбу никогда не исчезает, поскольку фантазия абсолютного порядка и контроля никогда не воплощается полностью, ни в общественном, ни в пространственном порядках. Возможность противодействия в «слабых звеньях» опространствленной власти исследуется далее на примере Пасо-Анчо; мы обратим внимание на то, каким образом совмещение автономии и пространственной практики может наполнить местные дискурсы и знания политическим содержанием, достаточным для того, чтобы «перевернуть» схемы генерального плана и продвинуть альтернативную, локально и коллективно придуманную социопространственную реальность, в которой динамика включения/исключения городских совместностей определяется самими людьми и выведена из зоны влияния правительности.

Пасо-Анчо: действуя в реальности в разломе Реального

«Истины» и языки городского планирования обычно представляются неоспариваемой тотализирующей силой. Тем не менее возможность обратить отношения между «дистопическим Реальным» (заряженным неизменной логикой генеральных планов) и «утопической реальностью» (создаваемой людьми, находящимися в постоянном и тесном контакте в рамках производственного процесса) сохраняется всегда, поскольку природа власти по сути своей противоречива и всегда заключает в себе потенциал для «пространственно осуществляемой автономии». Другими словами, возможно автономное и пространственное действие, происходящее не только в, но и из реальности – в разломе Реального, произведенном парадоксом власти.

Выдвигая «утопическую реальность» против неоднозначного «дистопического Реального»

Городское планирование Коста-Рики подчиняется ярко выраженной государственной традиции. Генеральные планы должны были управлять городским развитием на разных географических масштабах422, хотя внедрение не всегда было успешным. Среди них общенациональный Plan Nacional de Desarrollo Urbano (PNDU), Plan GAM 83 (региональный план, разработанный для Gran Área Metropolitana, крупнейшей городской агломерации в стране), а также Planes Reguladores (местные планы, которые муниципалитетам необходимо разрабатывать и внедрять)423. Вдобавок к этому гражданское соучастие должно обязательно применяться в разработке генерального плана и контроле над исполнением – и, по крайней мере в теории, важность гражданской включенности подчеркивается наличием строгих регулирующих документов и рамок (highly statutory planning framework). На практике же гражданское соучастие носит в лучшем случае символический характер424. Научно-технический жаргон агентств, ответственных за территориальное планирование, охраняет правительность и подавляет любое «восстание» локальных знаний и дискурсов.