Урманы Нарыма. Роман в двух книгах

— Пора начинать систематические поиски нефти на восточном склоне Урала… Нефть является родственницей угля по своему происхождению. Нефть, уголь — это члены одного генетического ряда битумов, которые начинаются на одном конце графитом и антрацитом, на другом идут до жидкой нефти и газообразных углеводородов… Часто случается так, как говорят геологи, что угольная фация может переходить в нефтяную. Я полагаю, что на восточном склоне Урала угольная фация юры по направлению к востоку, то есть немного дальше от береговой линии, где происходило накопление осадков, где отложились угленосные свиты, — угольная фация заменяется нефтяной.

Иван Михайлович Губкин предлагал «в первую очередь пустить геофизику, гравиметрию, сейсмометрию… сделать ряд геофизических ходов», а затем проверить данные геофизики данными глубокого бурения…

Два года спустя после этого публичного заявления в сургутском краю нашли нефть на поверхности. И снова Губкин был вынужден страстно доказывать, оттесняя легионы противников своей школы, что это не просто случай, не улыбка фортуны, так как места, где отмечены проявления нефти, «расположены в глухой, необжитой тайге, в бассейнах рек, совершенно непроходимых для моторных лодок», которые могли оставить на воде радужный след, маслянистые пятна.

Сообщения о выходах нефти на поверхность стали затем поступать из различных мест Западной Сибири. Один тракторист писал в геологический центр Москвы:

«Нельзя ли расследовать недра нашего… района? Неподалеку от моего селения Татарская, в котором я живу вот уже как три года, я начинаю замечать выходы на поверхность земли маслянистой жидкости. Признаки таковы: как будто разлитый керосин на воду, а на перекате реки… против этого места сплошное пузырение, показывающее выход газов. Притом такие признаки не в одном месте, вокруг села расположены треугольником… А вот из увала-горы все время сочится вода такая, как будто в нее налито горючее, сверху покрыта слоем фиолетового цвета… Прошу вас сообщить мне точные данные, приметы месторождения и охарактеризовать мои».

Год как отгремела война, и послать на место геолога было для той поры затруднительно. Пытливому трактористу лишь дали ответ, как отличить настоящую нефть от каких-либо грязных пятен.

До открытия большой нефти в Среднем Приобье оставалось еще десять лет. Конечно, не будь войны, этого тяжкого для страны лихолетья, путь к нефтяным и газовым залежам Западной Сибири был бы гораздо короче и относился бы не к концу пятидесятых, а к началу сороковых годов. Каких нужно было набраться сил, какого могущества, чтобы свершилось потрясшее мир чудо, чтобы так необходимое Отечеству сырье потекло по трубам миллионами тонн и миллиардами кубометров!

С академиком Губкиным Викентий Кузьмич Латунин не встречался: когда умер известный ученый, Латунину минуло девятнадцать. Но несколькими годами позже, завершая образование в авиационном институте, он основательно проштудировал книгу Губкина «Учение о нефти». Читал для познания и вовсе не думал тогда, что в середине шестидесятых ему придется заниматься нефтью вплотную и с разных сторон: поисками, добычей, транспортировкой и глубокой переработкой этого удивительного сырья.

Едва появился Латунин в Нарыме, едва принял дела в обкоме партии, как заявил на первом же активе, что будущее этого края, успехи всех отраслей народного хозяйства станут отныне зависеть от скорейшего освоения нефтяных и газовых залежей. То, что тогда разворачивалось в соседней Тюмени, поражало его и радовало. Но вызывало протест, полное несогласие с тем, что нарымские месторождения, по мнению министерского руководства этой отраслью, надо отдать соседям: там дело уже, мол, налажено и затевать новые промыслы, да еще самостоятельные, не стоит. Мингазстрой прямо-таки на дыбы встал, чтобы загородить дорогу нарымской нефти. Временами казалось, что камня не сдвинуть с места. Но не тот человек был Латунин, чтобы, что-то наметив и рассчитав, убедившись в обоснованности решения, отступать от цели.

К середине шестидесятых в Нарыме было уже несколько крупных месторождений углеводородов, и сейсморазведка, геологи давали хорошую перспективу на нефть и газ. Академик Трофимук, ученый-нефтяник с мировым именем, тоже не сомневался в богатстве васюганских и кудринских недр. Латунин был с ним давно и близко знаком. К нему Викентий Кузьмич и обращался за добрым советом, поддержкой.