Уроки Лас-Вегаса. Забытый символизм архитектурной формы

Анри Бергсон называл беспорядок порядком, который мы не можем увидеть. Порядок, зарождающийся на Стрипе, — это сложный порядок. Это не элементарный, строгий порядок проектов реконструкции городов или модного ныне «тотального дизайна», направленного на создание мегаструктур. Это скорее олицетворение противоположного вектора в теории архитектуры: вектора «Города широких горизонтов» — т. е., возможно, пародия на «Город широких горизонтов» Фрэнка Ллойда Райта, но отчасти и подтверждение его предсказаний относительно будущего американского ландшафта. Коммерческая полоса расползающегося города — это, по сути, и есть «Город широких горизонтов», но с существенными отличиями. Легкий, мелодичный порядок «Города широких горизонтов» придавал единство и узнаваемость своим обширным пространствам и отдельным зданиям в режиме, соответствующем перемещению на всемогущем автомобиле. Каждое здание непременно должно было быть спроектировано самим Мастером или членами Талиесинского братства: сомнительные поп-импровизации представлялись неуместными. Повторяющиеся элементы этого города предполагалось по меньшей мере поверхностно контролировать, сверяясь с универсальным «Юсоновским» [35] словарем, чтобы как минимум исключить любую коммерческую вульгарность. Между тем порядок на Стрипе включает, а не исключает; он является инклюзивным на всех уровнях, — от смешения на первый взгляд несовместимых функциональных программ до, казалось бы, несовместимых рекламных средств, — и всё это дополняет система нео-органических или нео-райтовских ресторанных мотивов с применением формайки [36], имитирующей ореховое дерево (илл. 69).

Это не тот порядок, который обеспечивается экспертным контролем, направленным на достижение простоты восприятия. Движущийся глаз движущегося тела должен работать, чтобы различать и интерпретировать множество меняющихся и конкурирующих порядков, подобных пляшущим формам на картине Виктора Вазарели (илл. 70) Это единство, которое «сохраняет, но всего лишь сохраняет, контроль над сталкивающимися элементами, из которых оно состоит. Хаос очень близок; его быстрое, но постоянно откладываемое наступление придает… силу» ^{3}.

Илл. 54 Caesars Palace

Илл. 55, 56 Из рекламных брошюр казино Caesars Palace

Илл. 57 Знак при въезде в Caesars Palace

Илл. 58 Статуя при въезде в Caesars Palace

Илл. 59 Знак Caesars Palace

Илл. 60 Пантеон Пиранези / вывеска Caesars Palace

Илл. 61 Центурионы Caesars Palace

Илл. 62 Знаки Aladdin

Илл. 63 Знаки и отель Dunes

Илл. 68 Физиогномика типичного знака казино

Илл. 69 Записка в Комитет по благоустройству Стрипа

Илл. 70 Картина Виктора Вазарели

Илл. 71 Туристическая брошюра о Лас-Вегасе

Илл. 72 Сравнительный анализ «зон наслаждения»

→ Образ Лас-Вегаса: инклюзивность и аллюзия в архитектуре

Том Вулф создал мощные образы Лас-Вегаса средствами поп-артистской прозы. Брошюры отелей и рекламные проспекты для туристов предлагают ряд других (илл. 71). Схожие образы детально обсуждались в текстах Дж. Б. Джексона, Роберта Райли, Эдварда Рушея, Джона Коувенховена, Рейнера Бэнема и Уильяма Уилсона. Из сравнения Лас-Вегаса с другими «зонами наслаждения» (илл. 72) — Мариенбадом, Альгамброй, Занаду и Диснейлендом — архитектору или градостроителю становится ясно, что наиболее существенными чертами, характерными для образа таких зон, является легкость, их сходство с оазисами в так или иначе враждебной среде, а также повышенный символизм и предлагаемая ими посетителю возможность побыть в новой для себя роли: на три дня почувствовать себя центурионом в Caesars Palace, рейнджером во Frontier или представителем элиты в Riviera, а не коммивояжером из Де-Муана, штат Айова, и не архитектором из Хэддонфилда, штат Нью-Джерси.

Между тем, помимо образов наслаждения, здесь есть образы, которые учат нас чему-то большему и которые нам действительно стоит увезти с собой в Нью-Джерси и Айову: один из них — это Avis с Венерой, другой — «Джек Бенни» под античным фронтоном рядом с вывеской Shell, третий — автозаправочная станция рядом с мультимиллионным казино. Все они говорят о жизнеспособности, проявляющей себя посредством архитектурной инклюзивности, и, наоборот, о мертвенности, возникающей в результате чрезмерного увлечения вопросами вкуса и тотальным проектированием. Стрип демонстрирует ценность символизма и аллюзии в архитектуре бескрайних пространств и высоких скоростей, подтверждая тот факт, что люди, даже архитекторы, получают удовольствие от архитектуры, которая им что-то напоминает — скажем, гаремы или Дикий Запад в Лас-Вегасе или дух Новой Англии и отцов-основателей в Нью-Джерси. Аллюзий и ссылок на прошлое или настоящее, на наши великие банальности и старые клише, а также выражения повседневных ценностей в обстановке, неважно, сакральной или профанной, — вот чего не хватает сегодняшней модернистской архитектуре. И этому мы можем научиться у Лас-Вегаса так же, как другие художники извлекают уроки из своих профанных и стилевых источников.