Уроки Лас-Вегаса. Забытый символизм архитектурной формы

Итак, мы проанализировали Guild Hоuse и Crawford Manor с точки зрения содержания их образов и с точки зрения тех методов, которые использовались для создания этих образов. Сравнение параметров Guild Hоuse и Crawford Manor показано в Таблице 1.

Таблица 1. Сравнение Guild Hоuse с Crawford Manor

Интересна ли скучная архитектура?

При всей своей заурядности, является ли Guild Hоuse скучным? При всей драматичности его балконов, интересен ли Crawford Manor? А может быть, всё наоборот? Наша критика Crawford Manor и зданий подобного типа — это не морализаторство; она не является призывом к так называемой честности в архитектуре или критикой несоответствия между сущностью и образом per se; комплекс Crawford Manor — действительно уродливое и заурядное здание, пусть даже он выглядит героическим и оригинальным. Мы критикуем Crawford Manor не за «отсутствие честности», а за его неактуальность в сегодняшнем контексте. Мы пытаемся показать, что в своем методе и в содержании своих образов Crawford Manor, как и вся подобная архитектура, обедняет себя, отказываясь от денотативного декора и богатой иконографической традиции исторической архитектуры, а также игнорируя — или лучше сказать, необдуманно используя — коннотативную выразительность, которой она заменила декор. Когда модернисты отвергли эклектику, они похоронили символизм. Взамен они начали пропагандировать экспрессионизм, сосредоточившись на экспрессивности собственно архитектурных элементов — на выразительности конструкций и функций. Они предлагали с помощью образа здания решать прогрессивно-реформистские социальные и производственные задачи, что в реальности редко удавалось. Оказавшись строго ограниченной задачей артикуляции чисто архитектурных элементов — пространства, конструкции и программы, — живая экспрессивность архитектуры модернизма со временем превратилась в засушенный экспрессионизм, пустой и скучный — и, в конце концов, безответственный. Как это ни иронично, современная модернистская архитектура, продолжая отвергать эксплицитную символику и легкомысленную поверхностную орнаментацию, искажает само здание, превращая его в один огромный узор. При замене декорации «артикуляцией», здание превращается в утку.

ИСТОРИЧЕСКИЕ И ДРУГИЕ ПРЕЦЕДЕНТЫ: ВПЕРЕД К АРХИТЕКТРЕ ПРОШЛОГО Исторический символизм и архитектура модернизма

Формы модернистской архитектуры создавались архитекторами и анализировались критиками прежде всего с точки зрения их чувственно воспринимаемых свойств — в ущерб их символическим смыслам, возникающим по ассоциации. В той мере, в какой модернисты всё же вынуждены признавать системы символов, пронизывающие среду нашего обитания, они предпочитают говорить о девальвации этих символов. Но хотя архитекторы-модернисты уже почти забыли об этом, исторический опыт символически ориентированной архитектуры всё же существует, и запутанные вопросы иконографии до сих пор продолжают активно обсуждаться в такой важной области знаний, как история искусств. Ранние модернисты с презрением относились к архитектурным реминисценциям. Они не признавали эклектику и стиль легитимными элементами архитектурной профессии — так же, как и любые разновидности историзма, которые грозили подорвать пафос превосходства революции над эволюцией в их архитектуре, основанной почти исключительно на новых технологиях. Второе поколение архитекторов-модернистов признавало лишь «организующие элементы» истории, по выражению Зигфрида Гидеона ^{17}, который свел значение исторического здания и прилегающей к нему пьяццы к чистой форме и пространству, окутанным светом. Это свойственное архитекторам чрезмерное увлечение пространством как сугубо архитектурным феноменом заставило их воспринимать здания как чистую форму, пьяццы как пространство, а графику и скульптуру как сочетание цвета, фактуры и масштаба. Ансамбль стал абстракцией для архитекторов в то же самое десятилетие, когда в живописи родился абстракционизм. Иконографические формы и одежды архитектуры Средневековья и Возрождения свелись в их глазах к многоцветной фактуре на службе у пространства; символическая сложность и смысловая противоречивость архитектуры маньеризма опознавались и ценились только в качестве формальной сложности и противоречивости; неоклассическую архитектуру любили не за ее романтическое использование ассоциаций, а за формальную простоту. Архитекторам нравились спины железнодорожных вокзалов XIX века — то есть, собственно, сараи, — и они лишь терпели их парадные фасады, считая их пусть и забавными, но неуместными вывихами историзирующей эклектики. Разработанную коммерческими художниками с Мэдисон-авеню систему знаков, на которой основана символическая атмосфера расползающихся городов, они так и не распознали.