Уроки танго

Через несколько недель природа устроила прощальный осенний праздник, окрасив пестрыми красками деревья. Затем кроны позолотели, но вскоре золото стало тускнеть, и листья стали опадать на землю, покрывая ее печальным шуршащим под ногами ковром. Хозяева домов стали собирать опавшие листья в мешки и выставлять их около домов на улицу. Раз в неделю приезжали большие мусорные машины и эти мешки увозили.

Вместе с листьями опадали и календарные дни, и осенний праздник постепенно, но неизбежно заканчивался: деревья и земля под ними оголились, стало рано темнеть, участились дожди, похолодало. И Владу стало совсем грустно. В Питере друзья, с которыми он все время переговаривался по «скайпу», сказали, что город уже покрылся снегом. Влад представил себе, как безумно красив Питер, когда только выпал снег, еще совсем белый, пушистый, запорошив своим покровом деревья, фонари, статуи, мосты, дворцы на Неве. В Принстоне на снег не было и намека — температура стояла намного выше нуля.

Подходили зимние каникулы, которые в Принстонском университете в отличие от Питерского длились аж три недели и которые Влад уже давно распланировал. Он уже купил в Питер билет и теперь ожидал начала каникул с нетерпением, растущим с каждым днем. Но буквально накануне отлета он, стараясь избежать столкновения с трехколесным велосипедом, которым управлял лихой мальчуган, неудачно отскочил в сторону и упал, сильно ударившись коленом о поребрик, — Влад даже вскрикнул от боли.

— Are you Ok? (Вы в порядке?) — спросила мать ребенка.

Этот традиционный для американцев вопрос они задают любому пострадавшему, даже если он при смерти.

— I’m fine! Thank you (Я в порядке, спасибо), — так же традиционно ответил Влад, как всегда отвечают американцы, даже если они при смерти. — Просто попасть под трехколесный велосипед мог только я.

— Ты видишь, что ты сделал с дядей?! — грозно крикнула на испуганного малыша мать. Русская мать в целях воспитания моментально бы отшлепала хулигана, но американцы к таким радикальным мерам не прибегают.

— Может быть, вам вызвать скорую? — настаивала мать.

— Нет-нет! Не беспокойтесь… — отрицательно покачал головой Влад и попытался встать, но тут же, вскрикнув от боли, опустился обратно на землю.

— Я вызываю скорую, — категорично сказала женщина и вытащила мобильник.

Перелом оказался довольно серьезным. Владу пришлось делать операцию, после которой наложили гипс и прописали полный покой, за которым последует реабилитация. О поездке в Россию не могло быть и речи. Хорошо, что он никому в Питере не сообщил о своем приезде — собирался нагрянуть сюрпризом.

— Ты купил страховку для билет? — участливо спросила Бэйкер.

— А у вас что, покупают?

— Оh my God! (О Господи!) Тебе еще учить и учить жить в цивилизованной стране.

— Русский народ беспечен, и в этом его очарование, — защитился Влад.

— Of course! (Ну конечно!) А о нас вы думаете: чересчур практичны и бездушны. Another word (одним словом), пиндосы. Так вы, кажется, нас звать. By the way (кстати), что значит — пиндосы?

— То и значит — американцы.

* * *

Подошло Рождество, а затем и Новый год. Снег так до сих ни разу и не выпал. Впервые в своей жизни Влад собрался встречать Новый год без снега и в одиночестве. Да еще со сломанной ногой. Но неожиданно позвонил Борис и пригласил встречать праздник с ними. Владик удивился: после вечеринки у Бориса в доме тот ни разу не давал о себе знать, и Влад решил, что он, как говорится, не пришелся ко двору. Да он не очень-то и расстраивался — близкого контакта с Борисом и его друзьями он все равно не почувствовал. Но предложение принял — перспектива провести Новый год одному его совсем не привлекала. На вопрос Влада, что принести, Борис попросил бутылку шампанского. На этот раз Владу было наплевать, что он будет выглядеть выпендрежником, и он купил очень дорогое французское шампанское Dom Perignon, которое в прочитанных им книгах всегда пили сливки общества.

— Что с ногой? — спросил Борис, увидев Влада на костыле.

— Не спрашивай. Попал под трехколесный велосипед. Вот тебе и хваленая Америка: трехлетняя шпана по науське ФБР сбивает с ног цвет русской науки.

— Я тебе не хотел говорить, но меня вызывали в их контору и просили тебя завербовать. Но не переживай: я не поддался на провокацию, — рассмеялся Борис.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Держи. Это тебе за стойкость, — Влад протянул Борису бутылку Dom Perignon.

— Ничего себе! — воскликнул Борис рассматривая бутылку. — Я ценю твою благодарность, но это уже чересчур.

Я не то что никогда такого не пил, я и бутылку-то в первый раз в руках держу.

— Я тоже, — улыбнулся Влад. — Ну надо же когда-нибудь попробовать. Чем мы хуже других?