Уроки танго

— Хорошо, но только не сейчас. Позже. Через час, — сказала она и, не дожидаясь, когда он уйдет, повернулась к стенке. Услышав, как за ним захлопнулась дверь, она закрыла глаза и представила, что его в ее жизни нет. Вообще нет. Как ей сейчас было бы легко.

Шура терпела весь вечер, держа свою дверь приоткрытой и прислушиваясь, не появится ли Владик на кухне. Наконец услышав чьи-то шаги, Шура посмотрела в щель и увидела Владика. Глубоко вздохнув, она вышла на кухню и мягко с ним поздоровалась. Он ей так же мягко ответил, не отрываясь от плиты, на которой варил свой кофе. Шура, стараясь казаться спокойной и даже равнодушной, доставала что-то из своего шкафчика, перебирала что-то в нем, при этом в сторону Владика даже не смотрела. Наконец, не выдержав, она, продолжая возиться в шкафчике, не глядя в его сторону, как бы между прочим спросила:

— Ты мне что-то собирался сказать?

— Ты это о чем? — играя удивление, спросил Владик.

— Это тебя надо спросить, я тебя за язык не тянула, — повернувшись к нему, ответила Шура.

— А-а-а… Вспомнил. Подожди секундочку, — Владик снял с огня кофейник и пошел в свою комнату. Вернувшись, он протянул Шуре лист бумаги.

— На, ознакомься.

Шура взяла и начала читать. Закончив, Шура посмотрела на него широко раскрытыми глазами и стала перечитывать бумагу.

— Ты что, сдурел?! — вдруг охрипшим от волнения голосом сказала Шура. — Она же двадцать тысяч стоит, не меньше. Огромные деньги!

— Да ерунда. Я их все равно в карты проиграл бы.

— С каких это пор ты стал в карты играть?

— Как только родину покинул. Ты не поверишь, Шура, но в Америке все с ума посходили. Вся страна только и делает, что в подкидного дурака играет. И самое интересное — все друг другу проигрывают. Ну ничего, Европа уже на шеш-беш перешла, скоро и мы за ними.

— Почему Миле не отдал?

— Не захотел. Ты же знаешь, она у нас женщина гордая.

— О, это да! Прямо английская королева.

— Шура, ты уж, пожалуйста определись, кто у тебя английская королева: Света или Мила. Но в любом случае: моя комната достается или тебе, или в фонд защиты гималайских обезьян.

— Ну, гималайские обезьяны перебьются. На, прочти, — Шура протянула вошедшему на кухню Косте бумагу.

— Больно надо.

— Читай, дурак. Он нам комнату подарил.

Костя нехотя взял бумагу, и прочитав, равнодушно вернул ее Шуре:

— Подумаешь. Кому этот чулан нужен?

— Ну дурак дураком. Он двадцать тысяч стоит, не меньше.

— Вот видишь. А ты меня — отморозком, — покачал головой Владик. — Ты все время торопишься, Коська. В общем, дело за нотариусом — и комната ваша.

* * *