Уроки танго

— А-а-а… Вы про это. Воюю. Еще как воюю.

— Так с кем?

— Как с кем? С Владиславом Георгиевичем Долецким. Знаете такого?

— Нет.

— Приехали. Я ее в театры вожу, а она даже не знает, как меня зовут.

— Та к это… чего? Вы сами с собой воюете? — от удивления широко раскрыв глаза, спросила Света.

— Естественно. И, поверьте мне, — это самая дурацкая война, какая только может быть. Победителей здесь по определению не бывает.

— А из-за чего вы с собой воюете?

— Хороший вопрос… Вот, скажите мне, вы знаете, что для вас хорошо, а что плохо?

— Конечно. Все знают.

— Нет, не все. Я, например, не знаю. Вот и пытаюсь выяснить… Вы думаете, я зачем в Питер из Америки приехал? Мирные переговоры вести. Та к сказать, поставить точку над «i».

— С кем переговоры? — опять удивленно спросила Света и даже подалась вперед.

— Все с тем же Владиславом Георгиевичем.

— Ну и как эти ваши переговоры проходят? — поразмыслив о сказанном, не сразу спросила Света.

— Пока никак, — Владик огорченно посмотрел на Свету, но потом улыбнулся. — Да вы не переживайте. Прогресс явно намечается.

— А чего мне переживать?… Ну вот… Я все равно ничего не поняла: чего вы воюете, о чем переговоры…

— И не надо. Я сам не очень-то…

Они надолго замолчали: Света, переваривая сказанное, Владик, наблюдая за ней и любуясь по-детски сосредоточенным выражением на ее милом лице. Света встала и налила себе еще чаю. В это время открылась Шурина дверь и показалась Шура, обнявшая еле державшегося на ногах Коську. Увидев сидящих на кухне Владика со Светой, Шура попятилась назад, увлекая за собой Коську, и захлопнула дверь. Владик, как только увидел Шуру с Коськой, сразу опустил голову, делая вид, что ничего не заметил.

— Вы в Америку тоже через окно? — наконец спросила Света.

— Естественно.

— А Милу с собой звали? — сделав вид, что этот вопрос ее совсем не волнует, она подошла к плите, выключила закипевший чайник и стала сосредоточенно наливать себе чай.

— Звал, — ответил Владик, сделав глоток кофе. — Но она через окно боится… А вы бы испугались?

— Я бы — нет. Но мне и не надо. Вот. Мне и здесь хорошо.

— Ну и прекрасно. Спасибо вам за печенье, милая Света, но мне надо кое-что у себя поделать, — сказал Владик и пошел в свой чулан.

Услышав «милая», Света вспыхнула от охватившего ее восторга и даже забыла расстроиться, что Владик так быстро ушел.

* * *

Нина, Яшина девушка, заканчивала Институт культуры и через Яшу она пригласила Владика на свой дипломный спектакль. Владик с удовольствием согласился. Он уже начинал дуреть от ничегонеделания и, если бы не Мила, он давно бы укатил в Принстон, по которому он все больше и больше скучал. Он позвал ее с собой на спектакль, но она отказалась, сославшись на отца. Владик понимал, что причина была здесь не столько в отце, сколько в Яше, которого Мила недолюбливала, считая его пижоном и бабником. Владик был согласен и с тем, и с другим, но ему это не мешало.

В институт он пришел намного раньше начала спектакля и решил зайти в кафе, выпить чашечку кофе. Он заметил группу ребят, оживленно разговаривающих между собой. Глядя на их приятные дружелюбные лица, слушая их заразительный искренний смех и их прекрасный русский язык, Владик поразился, насколько они отличались от уличной толпы, от пассажиров в вечно переполненном транспорте. Ему казалось, что он попал в совсем другой мир.

Он подошел к ребятам и, извинившись, спросил, где здесь можно выпить чашечку кофе. Один из них начал подробно объяснять, но потом махнул рукой и сказал, что гораздо легче будет его проводить. Владик стал бурно протестовать, но парень лишь улыбнулся и, приглашая следовать за ним, пошел впереди. Они долго шли по бесконечным коридорам, поворачивая то в одну, то в другую сторону, то спускаясь по нескольким ступенькам вниз, то поднимаясь наверх. Наконец они подошли к открытой двери, над которой висела надпись: «Кафе». Владик горячо поблагодарил парня и распрощался с ним — тот потратил на него минут десять своего времени, даже не зная, как его зовут…

Войдя в зал, Владик увидел Яшу, энергично махавшего ему рукой. Владик спустился вниз и сел в кресло, на которое, чтобы никто его не занял, Яша положил свою шляпу. Яша был большим любителем кино, особенно американских криминальных фильмов пятидесятых-шестидесятых годов, так называемых film noir (черных фильмов). Его любимыми актерами были Хамфри Богарт и Роберт Митчелл. Поэтому он одевался так, как в то время одевались его любимые герои и актеры, эти роли исполняющие: широкоплечие костюмы с широкими же лацканами, широкие брюки. Но главным его атрибутом была шляпа, которую он продолжал носить и летом со своими старомодными костюмами. На удивленные, а иногда насмешливые взгляды прохожих, которые даже оборачивались, проходя мимо, он не обращал внимания, девушкам же, которые считали такую манеру одеваться вызывающе оригинальной, это нравилось, но ему это все было безразлично: одевался он так, как и делал все остальное, — для себя, мнение же других его никогда не интересовало.