Усадьба ожившего мрака

Не повезло… Отвернулся фарт… Фон Клейст оказался очень занят беседой с дорогими гостями. Оставшийся под присмотром охраны Григорий мог видеть, как он что-то коротко сказал Штольцу, а потом нетерпеливо взмахнул рукой. Штольц в ответ кивнул и попятился, а Григорий с тоской подумал, что разбираться с ним если кто и станет, так точно не фон Клейст. Отведут в стороночку, да и прихлопнут, как муху. Попытаются прихлопнуть. Но мысль эту он тут же отмел. Не потому, что испугался предстоящего, а потому что не станет фон Клейст творить черное прямо под носом у нового бургомистра и гостей. Репутация его и без того замарана. Если ставшего бесполезным работягу и попытаются убить, то не сейчас и уж точно не в Гремучем ручье.

Так оно и вышло. Штольцу, похоже, и самому сейчас было не до Григория, он то и дело оглядывался, кого-то выискивая в толпе гостей. Григория он передал на попечение одному из часовых. Какое-то время казалось, что его все-таки ведут на расстрел. Можно и не за ближайший сарай, можно и за забор, если сильно приспичит. Ни за сарай, ни за забор ему не хотелось. Слишком много дел осталось в этой чертовой усадьбе, чтобы прохлаждаться где-то в сторонке. Он уже хотел было обернуться к часовому и воспользоваться своими новыми умениями, когда внезапно понял, что ведут его не к воротам, а к домику, где когда-то находилась кухня. В домике этом имелась запирающаяся кладовка, Григорий хорошо это помнил, потому что по просьбе Шуры неоднократно лично сгружал туда съестные припасы. Вот в кладовке его и заперли.

Он думал, что часовой останется у двери, но, видно, не того полета он был птицей, чтобы оставлять при нем охрану. Заперли испуганного мужика, да и ладно! Куда он денется? Испуганный мужик, может, и растерялся бы, но Григорий был не из таких. Подождав, когда затихнут шаги часового, он принялся за дело.

Замок на двери в кладовку был крепкий, но вот сама дверь… Наверное, и в своем человечьем обличье Григорий бы сумел ее вынести. Ну, при очень большой надобности. А теперь так и подавно. Нужно было лишь убедиться, что поблизости не будет никого, кого может насторожить шум. Иногда, оказывается, очень удобно быть упырем. Хоть иногда…

Он уже занес ногу для удара, когда услышал снаружи крадущиеся шаги. Фриц вернулся? Решил проверить, надежно ли заперта дверь? Когда Григорий прятался в темноте и готовился шагнуть в поток, дверь беззвучно открылась…

* * *

Когда ночь вступила в свои права, веселье в Гремучем ручье было уже в полном разгаре. Смех, громкие голоса и звуки патефона доносились даже до хозяйственных помещений. Немчура веселилась. Отсиживаться за печкой Влас не стал, считай, на ходу придумал новый план.

Между столовой, бальным залом и кухней курсировали официанты. Влас из своего укрытия насчитал четверых. Один из них мало-мальски походил на него самого цветом волос, ростом и комплекцией. Такая вот удача.

Влас легонько придушил официанта, вставил ему в рот кляп, стащил идиотскую малиновую ливрею и штаны, связал для пущей надежности и сунул в кладовку к мертвому полицаю. Там же, в кладовке, стер грим, отлепил бороду и седые патлы, переоделся в наряд официанта. Ливрея села как влитая, а штаны оказались слегка великоваты, но это не беда. Никто не обращает внимания на прислугу. Во всяком случае, Влас очень на это надеялся.

Он уже крался по узкому коридору, когда его окрикнули визгливо и строго одновременно. Тот самый повар из области требовал «хоть кого-нибудь свободного и разумного». Влас был свободным и разумным, поэтому почти без страха переступил порог кухни. Повар из области колдовал у плиты, не забывая покрикивать на худенькую девчушку, которую отрядили ему в помощницы. На появление Власа он отреагировал страдальческой гримасой, подбородком указал на стоящий на столике поднос с шампанским. Посыл был понятен и вполне очевиден, Влас взял в руки поднос. Тихо звякнули сначала кубики льда в серебряном ведерке, а потом и хрустальные бокалы.

– Осторожнее! – Взвыл повар, не оборачиваясь, яростно шуруя половником в одной из многочисленных кастрюль. – Послал же бог помощничков!

Отвечать Влас не стал, с ловкостью жонглера водрузил поднос на левую руку, а правой цапнул со стола разделочный нож. Какое-никакое, а оружие. Конечно, шпага в трости была бы лучше, но шпагу под ливрею не спрячешь, а нож запросто.

Зал для приема гостей был залит ярким электрическим светом, который излучала огромная хрустальная люстра. В свете этом можно было разглядеть малейшую подробность и малейшую деталь. Хорошо, что еще в коридоре, проходя мимо зеркала, Влас внимательнейшим образом изучил свою физиономию и стер остатки грима со щек. Хоть за эту часть можно не волноваться.

На самом деле волновался он сейчас не за себя, а за Стеллу. Кружил между разгоряченными выпивкой гостями и выискивал бордовое платье. То самое – королевское.