Ущелье дьявола

В тот день, на который было назначено представление «Разбойников», студенты провели только два часа на лекциях, а затем каждому было предоставлено распоряжаться своим временем, как ему будет угодно. Самуил Гельб хорошо понимал, как возбуждающе действует ожидание. К тому же ему нужно было все подготовить для представления. Поскольку действие в «Разбойниках» происходит чуть ли не целиком в лесу, то декорации имелись уже готовые. Вместо картонных деревьев были настоящие, а для сцен, происходящих в помещениях, заготовили большие, грубо разрисованные полотнища, которые развесили между деревьями.

Гельб тщательно репетировал пьесу. Его актеры были людьми образованными и чрезвычайно охотно взялись за дело. И вот в то время, когда репетиция дошла до сцены с монахом, предлагающим разбойникам полное прощение, если они выдадут своего атамана Карла Моора, Самуилу сказали, что в Ландек прибыла из Гейдельберга депутация от академического совета с какими-то предложениями студентам.

– Приведите их сюда, – сказал Самуил. – Они явились как раз кстати!

Пришли три профессора. Один из них заговорил от лица депутации. Университетский совет предлагал студентам прощение, если они вернутся к своим обязанностям, – всем, кроме Самуила Гельба, который будет исключен из университета.

– Почтеннейшие послы, – ответил им Самуил, – это сцена чертовски походит на ту, которую мы сейчас репетируем! – И, обратившись к студентам-актерам, он произнес монолог из драмы: – Выслушайте то, что правосудие побуждает меня возвестить вам. Хотите ли вы сейчас же, немедленно связать и выдать осужденного злодея? Если так, то вам будет даровано помилование. Пресвятая Академия с новой любовью примет вас на свою материнскую грудь, как заблудших овец, и каждому из вас будет открыт свободный путь к честному труду.

Единодушный взрыв хохота приветствовал это заимствование из Шиллера. Один из профессоров вновь обратился к студентам:

– Господа, мы не затем пришли, чтобы шутить.

– Извините, я говорю вполне серьезно, – возразил Самуил. – Я беру на себя роль Карла Моора и серьезнейшим образом предлагаю моим товарищам принять ваши предложения, уступить меня за такую хорошую цену и вернуться в Гейдельберг к своим регулярным учебным занятиям. Ведь в самом деле, не здесь же, в лесу, они получат дипломы, которых ждут их почтенные родители.

– А мы, – заговорил один из древнейших старожилов университета, – мы, в свою очередь, как полагается истинным разбойникам Шиллера, не выдадим нашего атамана, и нам тем легче это сделать, что мы не рискуем, как товарищи Карла Моора, ни телом, ни душой, ибо нам не угрожают ни ваши пули, ни ваши лекции.

– Но, в конце концов, господа, каковы ваши требования, на каких условиях согласились бы вы вернуться в университет?

– На это пускай ответит Самуил Гельб, – сказал все тот же старый студент.

– Да, Самуил, Самуил! – подхватила толпа.

– Ну хорошо. Каковы же будут требования господина Самуила Гельба?

Тогда Самуил сказал:

– Господа профессора, вы перепутали роли, явившись сюда к нам диктовать условия. Наше дело не принимать условия, а ставить их. Слушайте же. Вот наше решение, и передайте своим коллегам, что оно неизменно. Амнистия для всех и, само собой разумеется, для меня, как и для прочих. Но этого мало. Бюргеры, которые оскорбили Трихтера, должны явиться сюда и принести извинения. В качестве военной контрибуции мы требуем, чтобы долги Трихтера считались погашенными и чтобы сверх того ему было выдано вознаграждение в пятьсот флоринов. Каждому из студентов, пострадавших во время боя, мы присуждаем вознаграждение в тысячу флоринов. Единственно только на этих условиях мы соглашаемся вернуться в Гейдельберг. Если вы скажете «нет», мы скажем «благодарим вас». Трихтер, проводи господ депутатов до границ Ландека.

Три профессора в негодовании развернулись и ушли.

– Продолжим репетицию, господа, – спокойно сказал Самуил своим актерам. – Посторонних просим отойти.

Когда репетиция закончилась, Юлиус сказал Самуилу, что сходит домой и приведет Христину. Несмотря на все свое самообладание, Самуил не смог сдержать радостного восклицания:

– А, она придет! Так иди же, Юлиус, уже смеркается – скоро начнем.

Юлиус ушел, а взволнованный Самуил принялся одеваться. Через час вернулся Юлиус вместе с Христиной. Госпожа Эбербах была встречена студентами со всеми знаками почтения. Ей приготовили особое место в первом ряду, которое устроили так, что она сидела отдельно от других. В полной тишине началось представление.

LIII Разбойники