Ущелье дьявола

Однажды утром кормилица подала письмо. Графиня вскрикнула, взглянув на конверт. Письмо было от Юлиуса. Два часа она не решалась вскрыть его. Но одно соображение успокоило ее: письмо было из Нью-Йорка. У несчастной немного отлегло от сердца. «До чего я дошла, – подумала она. – Начинаю радоваться тому, что Юлиус не возвращается».

Христина вскрыла письмо. Действительно, Юлиус писал, что ему придется задержаться в Нью-Йорке еще на несколько недель. Он доехал благополучно. Радость, которую доставил дяде Фритцу его приезд, подействовала благотворно на здоровье больного. Однако доктора не смеют надеяться на благополучный исход. Лишить же своего дядю утешения видеть родного племянника равносильно смертному приговору. Поэтому Юлиус вынужден продлить их разлуку, столь тяжкую для него. Но он все же постарается вернуться как можно скорее. В Ландеке он оставил свою душу и просто умрет от тоски вдали от Христины и Вильгельма. Чувствовалось, что он писал сдержанно только из боязни опечалить Христину, но в действительности несказанно страдал от разлуки с любимой женой. Христина благодаря этой отсрочке почувствовала некоторое облегчение.

В конце декабря барон приехал навестить невестку и попробовал уговорить ее переехать к нему, хотя бы на эти холодные месяцы. Но она вновь отказалась. Барон нашел ее сильно изменившейся. Да она и сама призналась, что ей нездоровится.

– Ах, вот в чем дело! – улыбнулся барон.

– Нет-нет! Вы ошибаетесь, отец! – проговорила она через силу.

Графиня от всех скрывала свою беременность. Одна Гретхен знала ее тайну. Но она была опасной наперсницей из-за своих галлюцинаций.

Барон вернулся в Берлин, а Христина снова впала в отчаяние. Время от времени она получала письма от Юлиуса, который всё вынужден был откладывать свой отъезд. Она делала над собой неимоверные усилия, чтобы написать ему несколько коротеньких грустных строк, умалчивая о своем положении. Она возлагала надежду на Бога, что он окончит эту драму.

Так прошла зима. В середине апреля случилось еще одно печальное событие: Вильгельм опасно заболел. Первые две недели болезнь не вызывала серьезных опасений. Христина не спала ночей, ухаживая за сыном. Но вскоре положение больного резко ухудшилось. На этот раз медицина оказалась бессильна.

К старому опытному доктору вызвали троих его коллег, самых известных докторов из Франкфурта и Гейдельберга. Но все усилия оказались тщетными. На двадцать пятый день своей болезни Вильгельм скончался. Когда доктор объявил страшную весть Христине, она не проронила ни слова, только взглянула на часы. Была четверть первого ночи.

– Так и есть, – прошептала Христина. – Он должен был умереть не иначе как в этот час. То была сделка с дьяволом, которую Господь не мог простить. – И она повалилась на колени у колыбели, чтобы прильнуть губами к холодеющему тельцу.

Вероятно, она слишком резко упала, так как ей показалось, будто что-то оборвалось внутри. «Неужели начинается? – промелькнуло у нее в голове. – Неудивительно: идет восьмой месяц».

В то время как она пыталась встать на ноги, в комнату вошел барон, который поспешил приехать, получив от доктора извещение об опасном положении ребенка. В руках у него было письмо.

– Вы опоздали, отец, – сказала Христина, указывая на ребенка. – Он только что скончался.

– Но я несу тебе утешение, дорогая моя дочь: Юлиус едет домой!

– Юлиус! – воскликнула та и сделалась бледнее умершего сына.

Юлиус писал, что дядя Фритц скончался. После похорон он немедленно выезжает. В Ландек он прибудет 15 мая. Было 13 мая.

– Какое совпадение! – проговорила Христина и упала навзничь.

LXV Наполеон и Германия

В то время как страхи и мучения терзали сердце женщины, в Европе происходили события, имевшие мировое значение. Наполеон после долгих колебаний собрал огромную армию и объявил войну России. Девятого мая он выступил из Парижа, чтобы начать достопамятную войну 1812 года, и в то самое время, когда Христина с отчаянием спрашивала себя, чего ей теперь ждать от судьбы, пораженный мир ожидал, как Наполеон распорядится судьбами целых государств. Одиннадцатого мая император прибыл в Майнц, где произвел смотр войскам, осмотрел укрепления и принял великого герцога Гессен-Дармштадтского. В ночь с 12 на 13 мая состоялся совет Тугендбунда в потайном зале графского замка. На этот раз присутствовали семеро. Они были в масках, хотя находились в зале одни. Как только они расселись вокруг стола, председатель обратился к собранию с речью: