Ущелье дьявола

- Ложь! - воскликнула она. - Вы все это говорите мне, чтобы только запугать меня. Но я не верю вам. Уходите. Вы злодей! И даже если бы я дошла до такого сумасшествия, что покорилась бы вам, то кто может мне поручиться за то, что после этого вы действительно спасёте ребёнка? Да и можете ли вы спасти его? Вы сами сию минуту признались в том, что вы не доктор. Сейчас приедут настоящие доктора. Они спасут Вильгельма. Вы не нужны мне. Довольно с вас и стыда за ваше бесчестное предложение. И вы понесёте ещё наказание. Я предам вас суду за ваш поступок с Гретхен. Прочь отсюда!

Самуил сделал шаг к выходу.

- Я ухожу, - сказал он. - Ведь я пришёл потому только, что вы позвали меня. Вчера вы позвали за тем, чтобы выдать меня своему отцу, а сегодня, чтобы самой отдаться мне. Но раз вы велите мне уйти, то я повинуюсь вам.

И мимоходом он взглянул на часы.

- Прошло ещё двенадцать минут, - сказал он. Ребёнок испустил раздирающий душу жалобный стон и опять стал задыхаться.

- Господин Самуил, вы слышите? - рыдая воскликнула Христина. - Ах! Такие мучения должны тронуть даже и дикого зверя.

Самуил наклонился над колыбелью.

- Через четверть часа, - сказал он, - я не буду в состоянии уже сделать что-либо. А пока, в данную минуту, я ещё ручаюсь, что спасу его. Это вы такая безжалостная, сударыня. Да или нет? Нет? Ну так я ухожу. Дожидайтесь своих докторов. Они придут к трупу.

И он пошёл к двери.

- Стойте! - воскликнула она. Самуил вздрогнул и остановился.

- Стойте! Господин Самуил! Да подумали ли вы хорошенько о том, какие ужасные вещи вы мне предлагаете?

- Какая трата и слов, и времени!

- Нет, не могу! - рыдала Христина.

- Послушайте, - начала она шёпотом. - Так как вы предлагаете матери такой чудовищный выбор - погубить или честь свою или жизнь своего ребёнка, - то, что же делать, спасайте жизнь Вильгельму, и тогда… клянусь вам, что я буду ваша.

- Нет, - отвечал Самуил. - Подобные сделки совершаются только за наличный расчёт. Я его спасу после.

- В таком случае, нет! Пусть лучше умрёт мой ребёнок! Самуил взялся уже за ручку потайной двери, она в страхе бросилась за ним.

- А нельзя ли так? - сказала она. - Ведь вы чего добиваетесь? Отомстить мне. Ведь вы не любите меня, а ненавидите! Ну так вы можете иначе проявить свою месть, и ваше самолюбие будет удовлетворено. Хотите, я на глазах ваших убью себя, только чтобы мой сын остался жив? Я говорю вам вместо того, чтобы сделать это только потому, что умри я, вы всё-таки способны допустить смерть и ребёнка.

- Разумеется, - отвечал Самуил. - И я отказываюсь от этого предложения.

- О, боже мой! Боже мой! - рыдала несчастная мать, ломая себе руки.

- А время всё идёт, - продолжал Самуил. - Сударыня, взгляните же на ребёнка!

Христина, стиснув зубы, заглянула в колыбель, и по телу её пробежала нервная дрожь. Бедный малютка лежал пластом, он почти не дышал, а только хрипел.

Она обернулась к Самуилу совершенно уничтоженная.

- Я согласна, - прошептала она слабым и разбитым голосом, окончательно теряя силы. - Только знайте вперёд: если я сейчас не убью себя, то всё равно убью себя потом!

- Зачем же? - сказал Самуил. - Если вы боитесь того, что я когда-нибудь предъявлю свои права, то я даю вам слово, что отныне я никогда больше не покажусь вам на глаза. Да ведь и Гретхен не убила себя… Христина, я люблю вас.

- А я вас ненавижу! - крикнула Христина.

- Я прекрасно это знаю! - сказал Самуил. Крик ребёнка заставил её решиться.

- О, презренный! - воскликнула она, почувствовав себя в его объятиях. - Напрасно ты будешь молить о прощении, ни бог, ни я, - мы не простим тебя вовеки!

Глава шестьдесят третья Оборотная сторона несчастья

Спустя несколько недель после ужасной ночи Гретхен только что вернулась в свою хижину и сидела, бормоча что-то про себя, как это делают помешанные, как вдруг увидела, что дверь отворилась, и на пороге явилась Христина, бледная, безжизненная, страшная.

У Христины был такой страдальческий и убитый вид, что козья пастушка очнулась.

- Что ещё случилось? - спросила она.

Христина не ответила. Она опустилась на землю, поникла головой, закрыла лицо руками и долго сидела молча, напоминая собой статую Скорби.

Испуганная Гретхен подошла и опустилась возле неё на колени.

- Госпожа! Дорогая госпожа! Да что такое случилось с вами? Я не видела вас целую неделю и страшно беспокоилась. Теперь нам не надо расставаться надолго. Ну, говорите, что такое случилось ещё? Ведь худшего несчастья уже не может быть?

Христина медленно подняла голову.

- Может! - ответила она.

- Каким образом? Я не могу себе это представить, да и господь не допустит!

- Господь! - повторила с горькой усмешкой Христина. - Бог! Послушай, Гретхен, послушай, что сделал со мною бог. Я сама не знаю, чьего ребёнка я ношу под сердцем - моего Юлиуса или этого Самуила.

У Гретхен вырвался невольный крик ужаса.

С той самой роковой ночи Гретхен уже перестала избегать Христину, а Христина никого не желала видеть, кроме Гретхен.