Усмешка тьмы

Марк хихикает:

– Да не в собаке дело.

– Пусть входит, – разрешает Уоррен. – Чего тянуть!

Они смотрят на меня во все глаза. К ним присоединяется Натали. Похоже, для меня уготован какой-то совсем уж неожиданный сюрприз – только не могу взять в толк какой.

– Что происходит? – краснею я.

Все молчат – только чей-то приглушенный смех разносится по дому. Вряд ли чета Хэллоран станет устраивать против меня что-то пакостное – не на глазах у Натали и Марка. Я кладу руку на холодную серебристую дверную ручку.

– Мне сюда идти?

– Ты ближе всех, – говорит Биб. – Включи там свет.

Теперь я даже не сомневаюсь – кто-то за дверью о чем-то шепчется. Кто-то там, по ту сторону, затаил дыхание, выжидая. Не в силах больше терпеть этот фарс, я рывком опускаю ручку.

Свет из холла не доходит до конца комнаты – до фигур, выжидающих там, в полумраке. Одна из них держит руку у самого лица – курит? Хочет остаться неузнанной?

– Я вижу тебя, – говорю я, присоединяясь к игре, и включаю свет.

В комнате обнаруживается домашний кинотеатр с широченным плазменным экраном и обитыми кожей колонками. Колин отнимает руку от лица:

– Здорово, ветошь! С праздником тебя! Еще не совсем твой день рождения, конечно…

– …но со счастливым концом года позволь-таки тебя поздравить, – довершает Кирк.

С ними – студиозус Джо в футболке с надписью «МОЖНО Я УЖЕ ПОЙДУ?» и Николас, отец Марка. Недовольство его присутствием я не могу хотя бы отчасти не выместить на Натали:

– Ты знала, что они тут будут?

– Твои издатели? Да.

– То есть ты приглашала их, – когда она примирительно поднимает руки, я настаиваю: – Почему же ты не сказала, что мне нет смысла идти в офис? Я бы все равно встретился с ними здесь.

– Тогда бы сюрприза не было! – возражает Биб.

– Мы решили, что ты не будешь против компании друзей, – добавляет Уоррен.

– А что насчет остальных? – спрашиваю я без малейших угрызений совести.

– Наверное, это он про меня, – улыбается Николас. – Что ж, я просто заглянул на огонек перехватить стаканчик-другой. В сюрприз меня вовлекли случайно.

Полагаю, с моей стороны было бы смертельно грубо заявить, что Джо тоже в число моих друзей не входит, что бы там он сам себе в башку ни вбил. С некоторой опаской я пытаюсь выдать какое-нибудь нейтральное замечание, но в разговор включается Марк:

– Можно Саймону открыть подарки?

– Он еще не родился, – говорит Натали. – Ты же не хочешь преждевременных родов?

Биб тихо фыркает.

– Может, начнем уже праздновать? – предлагает она. – Если не затянем, кое-кто из нас не засидится допоздна и хорошо выспится, как и положено в его возрасте.

– Разве сегодня я не могу позднее лечь спать? – умоляющим голосом спрашивает Марк. – Мои другие бабушка с дедушкой разрешили мне!

Повисшее молчание нарушает нервный щелчок – трескается кубик льда в бокале апельсинового сока, который Николас трясет, словно чашку с игральными костями. Этот жест явно толкает Биб ответить:

– Они – не твои настоящие ба…

– Такие же настоящие, как и все мы, – говорю я. – Правда?

Натали одобрительно кивает мне, Марк одаривает меня полуулыбкой.

– Твоя бабушка хотела сказать, что они тебе не родные, Марк, – говорит Уоррен.

– Зато я им родной, – подмигиваю я.

– А я как Иисус, спустившийся с небес, – выдает Марк и ухмыляется теперь уже во весь рот.

– Не думаю, что тебе стоит умничать на эту тему, – одергивает его Биб. – Тем более под Рождество.

Похоже, это скромное богохульство зацепило ее сильнее всего – и, как мне кажется, подспудно вину за это она возложила на меня. Тишина неумолимо затягивается, и тут ситуацию спасает Джо:

– Мне кажется, или кто-то упоминал вечеринку?

– Спасибо, что напомнили, мистер Керр, – говорит Биб. – Ваш голос учтен.

Мистер Керр? То есть Джо Керр? Мне даже не хочется спрашивать, шутит ли Биб, или это настоящая его фамилия.

– День рождения сегодня не у тебя, вообще-то, – замечаю я.

– Миссис Хэллоран такого не говорила! – с характерной убийственной прямотой отвечает Джо. – Мы хотим, чтобы это был целиком твой день.

– Пойдемте все в комнату! – призывает «миссис Хэллоран». – Кроме тебя, Саймон!

Ее улыбка, видимо, должна меня как-то заинтриговать. Все сразу начинают подражать ей, многозначительно кривя губы и подмигивая. Не кривляется только Николас – когда все выходят из комнаты, он, последний, задерживается рядом со мной и тихо говорит:

– Давай-ка ты постараешься вести себя так, как будет лучше для семьи, хорошо?

Он стоит прямо передо мной, и от него несет кожей, хоть на нем и нет сейчас этих вычурных шмоток. Снисходительно улыбаясь, я говорю так низко, как могу:

– Семьи? Что-то как раз твоей семьи я здесь не вижу.

Он застывает – возможно, в надежде на то, что его рост и непомерная ширина плеч послужат мне укором. Но после нашей последней встречи я выучил новый трюк – спасибо охраннику на Лемон-стрит. Непрошибаемый взгляд исподлобья и выпяченный живот, видимо, на время сбивают его с толку, но тут в нашу милую рождественскую игру встревает Биб:

– Мальчики, чего вы там застряли? Николас, ты у нас будешь свадебным генералом.

Отходя, он бросает мне напоследок: