Усмиритель душ (СИ)

Чжу Хун схватила Чжао Юньланя за руку. Не будь на нём куртки, её острые коготки вонзились бы ему глубоко под кожу. Каждый из десяти королей, восседая на своих тронах высоко над землёй, свирепо смотрели сверху вниз на людей, осмелившихся потревожить их покой.

У себя под ногами Чжу Хун разглядела скрюченного человека, привязанного к шесту, и двух призраков, один из которых силой открыл пленнику рот и запустил ему в глотку длинную зелёную руку. Пронзительный хохот одного и жуткий вопль другого раздались одновременно, и Чжу Хун поёжилась, чувствуя, как ползёт по загривку холодный пот.

— Не ходи туда, — попросила она Чжао Юньланя.

Тот опустил голову, разглядывая её руку на своём запястье, а затем терпеливо, по одному отцепил от себя её пальцы.

— Жди меня здесь, — и бесстрашно пошёл вперёд.

К ужасу Чжу Хун, под его ногами роились бесчисленные призраки, но остановился Чжао Юньлань только посреди зала — над самым адским пеклом. Чжу Хун отчётливо показалось, что раскалённое масло, что плескалось внизу, вот-вот захлестнёт его с головой.

Сжав зубы, она собиралась было последовать за ним, но невольно разглядела, как недавний призрак вырывает у пленника изо рта длинный и мягкий язык, и отшатнулась, боясь, что и её тоже забрызгает кровью. Не в силах выносить эту картину, Чжу Хун резко отвернулась: желудок сводило тошнотой, и во рту у неё стоял мерзкий привкус желчи.

Чжао Юньлань же не обращал внимание на то, что творилось у него под ногами: какая-то девушка пыталась выбраться наружу, несмотря на то, что лицо у неё было обварено маслом. Подняв голову, Юньлань окинул холодным взглядом королей преисподней и повернулся к судье, который в это время отчаянно пытался прикинуться ветошью в тёмном углу.

— Мне предлагается стоять? — высокомерно уточнил он, вскинув брови.

Его ледяной голос пробивался сквозь стоны и крики, раздающиеся снизу: происходящее нисколько не отразилось на его манере говорить.

Судья смерил выразительным взглядом двух стражей, и они торопливо вытащили откуда-то кресло, стол и поднос с чаем. Чжао Юньлань, нисколько не стесняясь, плюхнулся в кресло, закинул ноги на стол и вскинул руку: ближайший к нему страж с ужасом обнаружил, что улыбка на лице Хранителя практически граничила с наглой ухмылкой.

— Чая не нужно, — заявил тот, лениво вытянув ноги. — Боюсь, мой желудок не выдержит того, чем потчуют в преисподней.

Не поднимая головы, он продолжил:

— Дамы и господа, свои намерения вы уже продемонстрировали. Мы с вами люди занятые, так что предлагаю не тратить время зря: говорите, если вам есть, что сказать.

Десять голосов зазвучали в унисон, сложившись чудесной гармонией осуждения:

— Этот маленький человек не отличается вежливостью.

С тех пор, как Призрачная Маска забрал Шэнь Вэя, сердце Чжао Юньланя словно сковало льдом, и теперь холод медленно и неизбежно расползался внутри, не зная выхода. Слова и действия других людей долетали до него словно сквозь толщу воды и казались фальшивыми и бессмысленными.

Только теперь до Юньланя дошло, что творится у него под ногами: выражение его лица не изменилось, но сердце забилось чаще, и запоздало поднялся гнев.

Скрестив на груди руки, Юньлань постарался совладать с участившимся дыханием. Мысли встревоженно метались у него в голове: если десять королей ещё обладали каким-то разумом, то им было известно, что Призрачная Маска похитил Палача Душ. Его возможная смерть и даже рана, нанесённая Призрачной Маской, была преисподней совершенно невыгодна. Кроме того, в воздухе по-прежнему висела проблема Великой Печати: несмотря на помесь правды и лжи, старательно созданную Призрачной Маской, становилось предельно ясно, что Великая Печать близка к падению.

И в то же самое время десять королей избрали столь неприветливую встречу — даже не позаботились о собственном облике. Тридцать лет сотрудничества с преисподней говорили Чжао Юньланю, что этим идиотам что-то от него нужно, но ни один из них не желал лишиться лица, оставив в стороне свои амбиции и эго.

Или они принимали его за обычного смертного и рассчитывали добиться своего принуждением и угрозами.

Но тогда и ему не требуется думать о вежливости.

Не медля больше, Юньлань вскинул голову: его красивое лицо было расслаблено и небрежно в своём высокомерии.

— О, прошу меня простить, — издевательски протянул он, холодно рассмеявшись. — Родители меня плохо воспитывали, вот и вырос бесцеремонным отбросом. Чего вам от меня нужно?

Стражи преисподней невольно задержали дыхание: не зная всех обстоятельств, можно было подумать, что этот человек явился найти виноватых и бросить им прямой вызов. Однако зал десяти королей являлся залом суда: здесь разбирались человеческие грехи — до и после смерти. Национальный герой или великий генерал, все они приходили на своих двоих, а выносили их ногами вперёд. Многие люди, находясь на этом месте, рыдали и взывали к милости, но никто ещё не вёл себя столь нагло и вызывающе.

Словно ему не нужно было волноваться о будущих жизнях!

— Чжао Юньлань! — прогремели десять голосов.