Успех

Занятно было недружелюбие, с каким смотрели теперь на Тюверлена все, даже люди, верившие в его талант. В нем была причина их неудачи, и на него обрушились их гнев, ненависть, презрение. Только имитатор музыкальных инструментов Боб Рихардс подошел к нему перед финальным выходом на сцену, оглядел скептически, снисходительно, сочувственно и пропел сквозь огромный искореженный нос, нежно и сладостно, как флейта:

— Да это же совсем не ваш жанр.

Жак Тюверлен даже не расслышал его. Он был погружен в себя. Старался честно разобраться в своих чувствах и дивился: он не испытывал ни малейшей досады. Впрочем, внутренне он покончил с этим уже два месяца назад; глупо только, что понадобилось целых два месяца, чтобы покончить и внешне, чтобы с этим вообще было покончено. Он не досадовал, но и не радовался; выходка Пфаундлера не разозлила его, но и не позабавила. Разобравшись в себе, он понял, что чего-то ждет.

Тут он увидел, что рядом с ним стоит Иоганна, и ничуть не удивился. Поразило его лишь одно — что она остриглась. Она внимательно смотрела на него. Он похудел, на лице прибавилось морщинок. Да, дорого стоила ему эта история. А Жак Тюверлен внимательно смотрел на нее, и она бесконечно ему нравилась, и он обзывал себя ослом за то, что так долго ей не писал. Оба понимали, что подвели черту под целым этапом жизни, далеко не лучшим, и с радостью готовы начать новый и лучший.

Обозрение все еще не кончилось. Пожалуй, было странно, что Иоганна пришла за кулисы до конца спектакля. Но Тюверлен ни о чем не спросил ее. Напротив, собрав в складки и без того морщинистое лицо, полусердито, полунасмешливо сказал:

— Наконец-то. Могли бы, кажется, прийти и пораньше.

И она покаянным тоном ответила:

— Вы правы, Тюверлен.

Не дождавшись конца обозрения, они ушли, очень довольные, не замечая всеобщей неприязни и презрительных взглядов, которыми их провожали даже пожарник и капельдинер.

На улице было свежо и чудесно, они радовались, что идут рядом.

— Вы плохо выглядите, Тюверлен, у вас совсем больной вид, — сказала Иоганна. — Надо бы вам пожить в тишине, на свежем воздухе.

— А я и собираюсь, — как всегда скрипуче, ответил тот, — Не думаете же вы, что я намерен присутствовать на всех представлениях этого шедевра.

— Куда мы, собственно, идем сейчас? — спросила Иоганна.

— Ко мне, разумеется, — ответил Тюверлен.

— Но я голодна, как волк, — сказала она.

— Ну, какая-нибудь завалящая еда найдется даже у такого горе-драматурга, — сказал Тюверлен. — Впрочем, после событий нынешнего вечера готовить ужин придется вам.

— Вот уж анализ вашего характера никого не поставит в тупик, Тюверлен, — сказал Иоганна. — В нем и слепая курица разберется.

— Какой же я? — спросил Тюверлен.

— Мальчишка-сорванец, — ответила Иоганна.

Пока они, болтая, шли к Тюверлену, обозрение «Выше некуда» пришло к концу. Публика шумно аплодировала, но все понимали, что и одобрительные возгласы, и аплодисменты в равной степени неискренни, ничего не значат. Лишь один человек не понимал этого, вопил, топал ногами, был в восторге. Человек примечательной внешности, с длинной, расчесанной на две стороны бородой и глубоко посаженными, сияющими, хитрыми синими глазками. Рохус Дайзенбергер, апостол Петр из Оберфернбаха.

Книга четвертая Политика и экономика Перевод Э. Линецкой

1. «Броненосец «Орлов»

2. Козерог

3. Жизнь на лоне природы

4. Старая Бавария

5. О семи ступенях людского счастья

6. Страну посещает доллар

7. Добрый вечер, крыса!

8. Еще не успеют зацвести деревья

9. Из истории города Мюнхена

10. Шапка-невидимка

11. Северный строй души

12. Умен или глуп, он мой город родной

13. Перчатка

14. О политике, поощряющей прирост населения

15. Помните о пекаре!

16. О честной игре

17. Каспар Прекль сжигает «Смиренное животное»

18. Некто бросается на решетку своей клетки

19. Незримая клетка

20. Река Рур

21. Господин Гесрейтер ужинает между Флиссингеном и Хариджем

22. Неординарные характеры

23. Калибан

24. Письмо в ночи

25. К + М +Б

26. Маска Иоганны Крайн

27. Адвокат Гейер кричит

28. Небесное знамение

29. Деревья зацвели

30. Желанный час Франца Флаухера

31. Просвет в тучах

32. De profundis

1 «Броненосец «Орлов»