Успех

Кленк задумался. Потом сказал, что впечатление на фюрера производит не заслуга, а слава. Эриху нужно прославиться среди «патриотов».

— Чем прославиться? — спросил Эрих.

— Каким-нибудь из ряда вон выходящим поступком, — ответил Кленк. И так как Эрих, видимо, не очень понимал, что Кленк хочет сказать, тот пояснил свою мысль: Эрих должен совершить поступок пусть бесполезный, пусть безрассудный, но обязательно из ряда вон выходящий. Пусть дурацкий, но все равно из ряда вон выходящий. И еще важно, чтобы этот поступок устрашал. Отважный, опасный, исполненный северного величия и героизма поступок: устрашающий и из ряда вон выходящий.

Эрих Борнхаак поблагодарил Кленка. Стал придумывать устрашающий и из ряда вон выходящий поступок.

23 Калибан

Служанка Амалия Зандхубер, дочь безземельного крестьянина, родилась в деревне, неподалеку от Мюнхена. Еще совсем девчонкой, она удрала от скудной домашней жизни в город и поступила в услужение. С ранних лет начала путаться с мужчинами. Была любопытна, добродушна, легковерна, чувствительна. Первый ребенок у нее родился мертвый, второй прожил совсем недолго. После этого горького опыта она стала вести дневник, записывала, когда и с каким мужчиной встречалась. Записи были такого рода: «Альфонс Гштетнер, Буттермельхерштрассе 141, была с ним во второе воскресенье июля месяца в Английском саду за Молочным домиком». Очень гордилась своей хитроумной выдумкой. Служила у четы актеров, вместе с ними переехала в Северную Германию. Переменила несколько мест, пока не попала в услужение к Клёкнерам. Когда Амалия поступила к ним, г-н Клёкнер был в чине полковника, но вскоре его произвели в генералы. Амалии нравилось работать у такого важного военного, его отрывистые приказания и резкий голос волновали ей душу. Хозяину она была рабски предана и в его присутствии держалась благоговейно, как в церкви.

Всю войну она прожила у генеральши. После поражения Германии генерал Клёкнер, подобно генералу Феземану, несколько недель не выходил из дому. Когда Феземан переехал в Мюнхен, Клёкнер последовал за своим глубоко почитаемым другом. Так вернулась в Мюнхен служанка Амалия Зандхубер. Она была уже не первой молодости, ей шел тридцать шестой год. Было приятно после долгого отсутствия услышать родной баварский говор, — она всех понимала, и все понимали ее. Понимали и мужчины: она была бабенка ядреная, бойкая и очень сговорчивая.

К генералу Клёкнеру приходили многие вожди «истинных германцев». Они разговаривали на удивление откровенно, нисколько не остерегались прислуги, а уж такой преданной служанки, как Амалия Зандхубер, и подавно. Речь шла об организациях, восстаниях, приказах, демонстрациях, складах оружия. Амалия Зандхубер в их разговоры не вникала, а если что-нибудь и слышала, то ничего не понимала.

В это время она сошлась с приказчиком из мясной лавки, здоровенным мужчиной лет тридцати. Он явно влюбился в нее, водил по воскресеньям гулять, эта связь длилась дольше, чем все ее былые связи. Амалия была счастлива. Жалела только, что встречи такие редкие. Ей давали свободные дни дважды в месяц по воскресеньям, в другие дни побыть вместе без помех хоть несколько минут было не так-то просто. Правда, в последние недели у генерала все время было необычайно людно и оживленно. Генеральша куда-то уехала, и, если заранее удавалось узнать, что придут такие-то и такие-то, можно было вечером спокойно отлучиться на часок-другой. Чтобы не пропустить свидания, приказчик просил ее заблаговременно сообщать ему, когда придут такие-то и такие-то. Амалии это не составляло труда. Свидания пропускать не приходилось.