Успехи Мыслящих (СИ)

Прошлое, как его создали окружающие, было преступно по отношению к Игорьку, даже и к тому непростому гражданину, каким он сделался нынче, врагу родного отца и сочинителю затейливых дневниковых записей, - ведь оно устроилось таким образом и разлилось таким болотом, что вырваться из него без умоисступления, надрыва и, ясное дело, невосполнимых потерь оказалось совершенно невозможно. Еще нуждается в скрупулезном подсчете и толковании мера утрат, как и то, что из-за былых мучений теперь не так в его нынешнем существовании. А взять ту же Изабеллочку... Она весела, радостно посмеивается, и все это, похоже, оттого, что оба они, несмотря на нелепые приключения детской поры, выжили и им предстоит и дальше разыгрывать некую житейскую комедию; оттого же она легкомысленна, слегка даже глуповата. И в то же время ясно, что она была бы собрана, торжественна и выглядела бы необычайно разумной, когда б Игорек наложил на себя руки и ей довелось закрыть ему, бедняге, глаза. Естественным образом возникает вопрос, веселилась бы сия девица, стукни ей в голову ужасная догадка, что ее друг и жених внутренне вовсе не расположен разыгрывать комедию. Так вот! Берем Изабеллочку, перемещаем к гробу, к телу почившего друга, лепим нечто ритуальное и картинное, - и задаемся вопросом, почему подобные сцены, ничего не говорящие о подлинном ремесле и призвании Изабеллочки и вряд ли способные доставить ей, недалекой, истинное наслаждение, каким-то таинственным образом преображают ее в существо разумное, вполне высокоразвитое и куда как гармоничное. И вот уже в глубине души Игорек догадывается о страшной тайне бытия: случись Изабеллочке в самом деле закрыть ему глаза, все в мире устроилось бы как-то иначе и вышло бы так, что Изабеллочка и всегда была, и уж тем более будет впредь существом блестяще организованным и имеющим как бы громкое, мировое значение.

Впрочем, совсем не обязательна, вряд ли нужна ей слава. Допустим, она всего лишь из тех, кто спокойно делает свое дело или не делает его, занимается Бог знает чем, даже частенько живет подобно самым обыкновенным людям. Она способна с полнейшей невозмутимостью наблюдать, как суетливый человечишко, на что-то там претендующий, хотя бы и на царский венец, пробегает у ее ног, и не трогать его. Но таковы уж эти люди, что непременно приходит минута, когда вся кровь словно стынет в их жилах, руки, пальцы леденеют, и они покидают места своего обитания, идут, заведомо зная, куда идти, находят предназначенного в жертву смерти человека и хладнокровно закрывают ему глаза. Как хочешь барахтайся, извивайся, какими угодно словами умоляй их пощадить тебя, - все напрасно, ибо они ничего уже не делают, кроме своего дела, и не остановятся, пока не доведут его до конца. Так устроено бытие для человеческого муравейника, так решены для него вопросы жизни и смерти. Умерщвленного человека погребают в могиле, где он гниет, истлевает и в конечном счете превращается в ноль. Может быть, и внешняя, до жути не душевная сила изобрела смерть, но носят ее в себе и служат ее орудием сами живые существа и прежде всего некоторые отдельные человеческие особи, своего рода избранники и посвященные.

А посвящены они, главным образом, в рутину повседневности, тупости, безразличия, однообразия, отсутствия всякой оригинальности, и эта рутина есть первая, еще не очевидная, не украшенная надгробиями и изваяниями скорби, но оттого не менее существенная, могила, этакое огромное, копошащееся, само себя обрабатывающее захоронение. Говорят о борьбе противоположностей, старого с новым и нового со старым, или, скажем, о классовой борьбе, а в действительности всегда и везде происходит борьба разума с глупостью, и что скрывать, подозрительно часто верх берут глупцы. На природу, на стихии тут валить нечего, разум целен, емок, содержателен, но и глупость, при всем том, что в голове у большинства Бог знает что творится, не выглядит песочным строением, она тоже монолитна, крепка и способна впечатлять. Не является ли энергия глупцов, очень часто показывающая признаки неукротимого рвения, бешенства, готовности идти напролом, основной разящей силой, важнейшим средством умерщвления? И разве он, Игорек, которого оплакивали еще в детстве, не первый претендент на то, чтобы Изабеллочка закрыла ему глаза? Он умен, это факт, а Изабеллочка, выходит дело, глупа?