Успехи Мыслящих (СИ)

- Да не роман нам нужен, а хорошая встряска!

- Что такое? Вы в отчаянии?

- У меня жена, сын и дочь - все люди довольно пустые, откровений ждать от них не приходится. И войны всемирной, как ни пугают, не предвидится. Так давайте стакнемся! Жена и дочь сейчас в городе, а сын в своей комнате милуется с так называемой невестой.

- А! У них что-то многообещающее?

- Эти люди далеки от настоящей литературы, не чувствуют ее и не разумеют. Они находятся в кошмаре. С ними нет у меня согласия, а с вами, как я вижу, оно возможно. Причем согласие не только по разным там литературным пунктам и параграфам, но и в форме особо тесной дружбы... Я говорю о подлинном сплочении... И вероятно преобразование в отношения, которые совсем не случайно и не всуе названы... угадайте, как?.. любовными!..

- Вы очень смелы, очень откровенны, очень уверены в себе. - Людочка тепло улыбнулась.

- Я давно уже именно таков, каким вы меня сейчас видите, - смелый, решительный, хватаю, когда надо, за рога, - заметил Тимофей Константинович самодовольно. - Итак, я вправе надеяться? Вы готовы?

- Ну, разве что подарить вам надежду...

- Мне мало осталось до часа рокового, и чтобы пожить еще хоть немного с наслаждением, а не из-под палки, я должен экономить время, не тратить его на пустую болтовню. В дополнение к вышесказанному я должен сказать, что я просто вынужден брать быка за рога.

- Скажите, вы деликатный человек? Что это вы все про рога?..

- Я показался вам тореадором?

- Менее всего вы похожи на грубое животное или какого-нибудь мужлана, но все же, подтверждение, что вы деликатны, я бы хотела услышать от вас, а не выдумывать его самой.

- Я деликатен.

- Почему же, в таком случае, вы так резко взяли меня в оборот? И с какой стати?

- Интересно, что многие выдающие писатели там, на родине корриды, пылко протестовали и, должно быть, продолжают протестовать, если остались выдающимися, против этого варварского способа умерщвления животных.

- Этот способ придумали гранадские мавры.

- В таком случае не исключено, что протест автоматически переносится и на мавров, и не только гранадских.

- Я к вам как к мэтру, как к кудеснику слова и критического образа мысли, как к столпу рассудительности. Я не ледышка, но если ваши руки так же лирически горячи, как ваши слова... вы прямо мавр какой-то!.. я рискую вовсе растаять и испариться.

- Я ваш Отелло, солнышко, - воодушевился Тимофей Константинович, - но я не задушу, я приголублю. Я твердо решил, что нечего нам и дальше ходить вокруг да около.

- А у вас жена, дети. Вы подумываете о супружеской измене? И при этом меня решили использовать в качестве подопытного кролика? Я для вас только материал, средство?

Старик оторопел. Вытаращил глаза, не понимая стороны, куда неожиданно свернула беседа. Его отчитывают? Его подозревают в бесчеловечном умысле? Ставят на одну доску с бездушными экспериментаторами?

Заметив в кустах, среди пучков беспорядочно громоздящейся вокруг растительности, фигурку бурно шествующей девицы, вдова как-то странно пискнула:

- Откуда ты, прелестное дитя?

Тимофей Константинович встрепенулся, ошалело, топорща седину, завертел головой.

- Вы тут пробавляетесь, а между тем ваш отпрыск... Кстати! - шагнув внезапно в беседку, горячо воскликнула Изабеллочка. - Что это он все Игорек да Игорек? Он - маленький мальчик, ходит в коротких штанишках, порскает? Нет, он взрослый человек, он не порскает, и ему давно пора называться Игорем Тимофеевичем.

- Но тогда и вам нечего оставаться Изабеллочкой, вы тоже не порскаете, - мрачно возразил Тимофей Константинович.

- Так чем вы здесь занимаетесь? - выкрикнула словно бы ослепленная и измученная некой страстью девушка. - Если чем-то предосудительным...

- А что это такое... про порсканье? - заговорила вдова, приподняв плечи и слегка откинув назад голову. - К чему это?

- Вы поняли, Тимофей Константинович? Если что замечу, расскажу вашей жене.

Людочка уже расслабилась, обмякла.

- Да мы роман задумали создать, - душевно заулыбалась она, - у нас первоначальный этап и, если можно так выразиться, заготовительные работы. Мы задумываем что-то принципиально новое... Пусть еще не сам роман, пусть еще лишь концепция, но ход дан, и дело идет на лад...

- А исключительное право задумывать у вас имеется? - перебила Изабеллочка, и ее хорошенькое личико избороздила презрительная усмешка. - Или вы его присвоили? Узурпировали?

- Мы - локомотив... - пробормотала вдова.

- Все это чушь!

Старик побагровел:

- Не твое дело, дуреха!

- Тоже мне, ха-ха, щелкоперы выискались! - корчила и дальше скверные гримаски Изабеллочка, не обидевшаяся, однако, на оскорбление - учла мощный возраст обидчика.

- А если сразу взять и рассмотреть с другой стороны, - как бы одернул себя Тимофей Константинович, - то я ведь, надо сказать, согласия на роман не давал. Я всего лишь тактично поддерживаю непринужденную беседу. У нас тут вообще просто-напросто интеллигентный способ существования, разумный и достойный, и в случае, когда некоторые желают врываться с криками и упреками...

- Старый вы человек! - Девушка осуждающе покачала головой.