Успокой моё сердце (СИ)

- Нет, - сейчас ничего иного я не могу произнести. Язык не повернется.

При всей любви к малышу, при всем том, что горит внутри меня, едва думаю, что кто-то причинит ему вред во время моего отсутствия, при всем ужасе, что вызывают во мне его кошмары – оставить Каллена в одиночестве сегодня я не имею права.

Эдварду я нужнее, чем его сыну. По крайней мере, до утра.

Джаспер был прав, когда сказал, что я не дам ему умереть.

Я и вправду не дам.

Ни за что.

- Пожалуйста… - Эдвард просит так жалобно, словно ребенок. Словно тот, кто потерял уже всякую надежду, но по-прежнему отчаянно желает что-то получить. Малахиты скрываются за пеленой слез.

- Все будет в порядке, - поднимаю голову, целуя его холодный лоб, - вот увидишь.

Эдвард тихонько стонет, но не возражает более.

Видимо, у него тоже нет сил на споры.

Вместо этого мужчина поворачивает голову, утыкаясь лицом в мою шею.

Теперь соленые слезы касаются и моей кожи…

Обнимаю его обеими руками, глажу волосы, лицо и плечи. Прижимаю к себе, не желая отпускать. Не намереваясь делать это даже под страхом смерти. Любой, кто попытается разжать мои пальцы – потерпит фиаско. Они каменные.

- Увидишь… - повторяю чуть тише для моего похитителя, в то время как одними губами обращаясь к тому, в существование кого раньше не верила.

К тому единственному, кто может нам сейчас помочь. Всем нам.

К тому, кто должен услышать меня, если в этом мире и правда существует какая-то высшая сила, которой люди поклоняются.

Я взываю к Богу.

Я молюсь ему за спасение Эдварда.

Большего ни мне, ни Джерому, не нужно.

- Пообещай мне, - с трудом удается отвлечься от безмолвных просьб и услышать голос Каллена, шепчущий что-то важное, судя по усилившейся дрожи его тела, - пообещай, что уедешь утром!

- Эдвард, - мягко уговариваю я, продолжая гладить каждый участок его кожи, до которого могут добраться пальцы, - утром ничего не изменится…

- Пообещай, - он невероятно упрям. Чувствую, как сжимаются губы, прижатые к моей шее. Только теперь понимаю, что окончательно переубедить моего похитителя не выйдет, несмотря на все усилия.

- Обещаю, - вздыхаю я, - но только утром…

*

Эдварду снится что-то плохое. Сложно не заметить судорожных вдохов, страха, отражающегося на лице; подергивания губ, произносяших что-то неразличимым человеческому уху шепотом.

Придвигаюсь ближе, немного сминая кроватные простыни, и обвиваю Эдварда руками.

- Ш-ш-ш, - бормочу, прокладывая губами дорожку крохотных поцелуев от линии бронзовых волос до скул. Если бы раньше мне сказали, что я буду это делать, ни за чтобы не поверила. Целовать Эдварда? Во-первых, он бы не позволил. Во-вторых, я бы не решилась. В-третьих, мне кажется, ему бы это не понравилось… Но сейчас, здесь, в ночной темноте, где счет идет на секунды, мне плевать. Я хочу его целовать. Я хочу его гладить. Я хочу говорить ему, что рядом, и что все будет в порядке.

Никогда в жизни не видела человека, нуждающегося в этом больше Каллена сегодня.

Дыхание мужчины чуть замедляется. Он успокаивается.

Судя по моему счету, это четвертое его состояние на грани сна и яви, при котором прикосновениями и шепотом я могу вернуть его обратно в царство Морфея.

Невероятных трудов стоило успокоить моего похитителя после того, как я отказалась ехать к мальчику. Его сон – зыбкий и тревожный, но настолько необходимый – Флинн велел охранять любым способом.

Этот, как мне кажется, самый действенный. И самый простой…

- Хорошо, - вздыхаю в его волосы, осторожно поглаживая плечи, скрытые за синей футболкой.

Та поза, в которой спит Эдвард, напоминает мне Джерома. Только малыш прижимался ко мне так же сильно и затихал, когда я начинала его касаться.

Несмотря на огромную разницу в возрасте – непреодолимую пропасть – они потрясающе похожи. На уровне подсознания, инстинктов, мыслей…

Я никогда не думала, что дети могут быть таким отражением родителей. Будто я общаюсь с одним и тем же человеком.

Мысли о сходстве Каллена с сыном уносят меня из серых стен квартиры в небоскребе в белую обитель малыша в особняке. В неприступном белом замке.

Как он? Спит ли спокойно или кошмары не дадут ему закрыть глаз до рассвета?

Я уповаю на первый вариант, потому что до утра ещё достаточно времени, если не лгут зеленые часы на стены справа. И только тогда можно будет понять, какой итог все же предначертан моему похитителю. Что будем делать дальше…

Я пробовала представить себе то, о чем Эдвард говорил.

Как возвращаюсь в дом, беру за руку Джерри, покидаю особняк вместе с Марленой и Джаспером, которые навеки увозят нас оттуда, сажусь на самолет, спускаюсь по трапу, смотрю вокруг, а затем цепляю глазами малахиты малыша. Они спрашивают, где папа…

А все, что я могу – промолчать.

Нет. Такое недопустимо.

Однажды Джером выпытает у меня правду. Мне придется сказать, что Эдварда… нет. Эта новость убьет моего ангела. Растопчет, как стадо антилоп. Затопит, как неожиданная волна на тихом море.

Враги будут не страшны ему. Ни новые, ни старые. Ему уже ничего не будет страшно. И я никак не смогу помочь, даже если буду очень пытаться.

К тому же, кто поможет мне?