Усто Мумин: превращения

Здесь, в Ташкенте, Николаев посещал кинотеатр, о чем свидетельствует и выписанный на его имя абонемент со словами: «Контрамарка в кинотеатр „Солей“. Выдать на все серии по 6-ю Николаеву А. В., художнику, за оформление афиш. Директор Д. Шамсутдинов. 19 июня 1924 г. Г. Ташкент». Фильм, на который была выдана контрамарка, — «Последние похождения Тарзана» (скорее всего, это было еще немое кино).

Афиша кинопоказа «Последнее похождение Тарзана» и программа спектакля «Севильский цирюльник» из архива А. В. Николаева. Фонд Марджани, Москва

Одним из среднеазиатских откровений было знакомство с бытом бухарских евреев. На графической работе Усто Мумина «Бухарские еврейки с рыбой» (1927) изображены две женские фигуры на аскетичном фоне: то ли стена, то ли пустое пространство, обозначенное лишь натянутой веревкой, на которой сушится белье (весьма вероятно, стилизованное под кириллические буквы, из которых складывается слово даг («рыба» на иврите).

В центре композиции — чаша с рыбами. Первая женщина сидит на земле, склонившись к чаше: в одной руке держит рыбу, другой рукой собирается достать еще одну. Вторая — стоит с кувшином, вероятно, намеревается добавить воды в чашу. Удивляет выражение лиц обеих женщин: несуетное, смиренное и смирившееся. За элегическим настроением этих женщин прочитывается нелегкая судьба. Несмотря на платья-балахоны, их фигуры выглядят грациозными, вытянутыми и стройными, под стать рыбам, плещущимся в тазу. Свидетельство современника Усто Мумина о бухарских еврейках: «Вот посредине улицы в столбах золотой пыли стоит высокая женщина, как Агарь в пустыне. Ее глаза узки и длинны. Ее волосы черны, как нефрит. У нее хищный горбатый нос, с крыльями ноздрей»[210]. К слову, натуру художник выбрал не случайно: рыба — традиционное блюдо бухарских евреев[211], без которого не обходился ни один субботний стол (по словам самаркандского старожила, рыбу в Средней Азии подавали к столу только у бухарских евреев).

При каких обстоятельствах обратил внимание на бухарских евреек Усто Мумин? Возможное объяснение — рисованное свидетельство Виктора Уфимцева, который, женившись на сестре Усто Мумина, отправился вместе с ней на арбе, запряженной ишаком, на новую квартиру в еврейском квартале Бухары. Видимо, именно оттуда впечатления самого Усто Мумина — его бухарские еврейки.

Усто Мумин. Бухарские еврейки с рыбой. 1927

Собрание Г. Л. Козловской-Герус, Ташкент

Разыскивая людей, лично видевших Усто Мумина, я встретилась с дочерью художницы Елены Людвиговны Коровай^{32} Ириной Коровай^{33} и спросила, была ли ее мама знакома с Усто Мумином. «Конечно», — ответила Ирина Георгиевна, но не вспомнила каких-то отдельных сюжетов встреч или бесед. В ее памяти сохранилось лишь одно воспоминание:

«В Самарканде оказались две польки (после войны из лагерей многие ехали в Самарканд). Одна была Кристина, другая — Марина, красивая, по фамилии, как-то, Радзивилла (?), художница. Помню, у нее было распятие, что по тем временам было редкостью. Найти пристанище можно было только по рекомендации. Так вот, Усто Мумин рекомендовал этим девушкам (возможно, рекомендация шла уже из Ташкента. — Э. Ш.) обратиться к Корабаю. Так, по фамилии моей матери — Коровай называли моего отца, Георгия Никитина^{34}».

Коровай — Корабай — так слышало узбекское ухо. Вроде бы незначительный штрих к портрету Усто Мумина, однако из обмолвок и незначительных воспоминаний, и складывается «лица необщее выраженье».

* * *

«Туркменка», «Танец мальчика», «Танец», «Мальчики с перепелками», «Всадник», «Сон пастуха», «Учитель», «Юноша в купальне под сводами», «Бача-дутарист», «Радение с гранатом», серия миниатюр «Юноша, гранатовые уста», «Мальчик-водоноша», «Весна», «Портрет юноши в белой чалме», «Жених», «Мальчик в меховой шапке», «Дорога жизни», «Весна», «Мальчик с перепелкой» — вот неполный перечень работ Усто Мумина самаркандского периода. Объединяет их изображение среднеазиатских типажей, в большинстве работ — юноши, красивые, артистичные, они танцуют, мечтают, отдыхают. Многие из них — бачи.

Провозвестником самобытного направления в изобразительном искусстве Центральной Азии считает Усто Мумина галерист Ильдар Галеев: