Усы за двенадцатью замками

Изобразил обморок, когда Змеев в Горыныча обратился. Та ещё образина: здоровый, как пятиэтажка, когти гнутые, жёлтые, смердит, как горящая покрышка. Подхватил он меня огромной лапой и в небо. А там переместился из нашей Яви в царство тёмное своё. Приволок в зал, что в камне вырублен был.

– А теперь, красавица, развлекай меня! – и пялится глазами своими аспидными, всё под юбку залезть хочет.

Я заметил коридор, что от зала вёл. Услышал плач девичий – не иначе замучил бедняг. Но пока Змея не обезвредишь, Фирсанова с миссками не спасти.

– Так я ничего не умею, – потупился я и покрутил на пальце кокетливо рыжую прядь парика. – Может вам чаю заварить вкусного? Мне мама рецепт передала. Он и настроение поднимает, и силу мужскую.

Хмыкнул ящер, обратился в человека, подошёл и по заднице накладной ударил:

– Ну что ж, Снежана, угощай. Потанцуем после?

Стерпел я тогда, но решил, что потом вволю пройдусь по его почкам змеиным, когда засадим в камеру. А насчёт рецепта я не соврал. Был у меня один, для выведения гадов ползучих. Вся соль в том, что туда нужно волос палёный добавлять. Тогда-то мои усы родимые и пригодились. Запалил я их, заварил с травкой, что нашёл, пошептал. Приношу Змею чашку и блюдечко.

– Странно пахнет, – он принюхался.

– Так чем сильнее запах, тем потом действие лучше будет, – выкрутился я. Не хотелось «макаров» доставать, как-никак нелегально на тот свет перенёс. И не докажешь же потом, что меня похитили.

Скривился Ящер, но глотнул. Одну чашку, вторую. Вытаращился своими пошлыми глазюками, руки тянет. Я весь похолодел. Но не успел он меня облапать, как зелье подействовало. Помчался Змей прямиком к «белому другу». Меня бросил, про похищенных девок забыл. Забористый отвар на усах получился: просидел Ящер в туалете до тех пор, пока подкрепление из Нави не подъехало.

С девушками всё в итоге хорошо сложилось, вернулись домой. Только Фирсанов неделю дулся: ему пришлось Змею ноги мять и танец живота перед сном исполнять, пока был в заточении. Но дело мы успешно закрыли.

***

– Так а зачем вам снова в Навь надо? – спросил Фергус.

– А это всё Серафима Ивановна, будь она неладна, – Валериан Васильевич залпом выпил стопку, крякнул, занюхал рукавом. – Пришлось нам со Степаном одну ночь в Нави переночевать. У старухи дряхлой в апартаментах на курьих ногах. И я забыл чек взять. А без него как за командировку отчитываться? Бухгалтерия все расходы закрывает. Не принесу до конца года квитанцию – сожрёт меня Серафима Ивановна похуже Змея. Проблема ещё в том, что прямой путь из Яви в Навь только два раза в год открыт. И приходится окольными путями добираться.

Фергус понимающе улыбнулся. Бюрократия во все времена поставляет мучения для рода человеческого и не только.

– Ну что ж, бывай, – улыбнулся Валериан Васильевич, накинул на плечи пиджак. – Спасибо за угощение. И удачи в поисках.

Бегите, девушка! Бегите!

Девять из десяти гостей легко попадает на Перекрёсток миров. Словно он, как любящая мать, всегда ждал их с распростёртыми объятиями. Но этой девушке повезло меньше, чем всем остальным…

Катажина, задыхаясь, вбежала в тёмную, пропахшую сыростью подворотню не самого благоприятного из миров. Бежалось тяжело: мешало неповоротливое, рыхлое тело, позабывшее о том, что когда-то было юным, сильным и гибким. Да ещё эти чёртовы кандалы на щиколотках! Позвякивая цепями и путаясь в трёх длинных, почти до самой земли, юбках, Катажина подбежала к деревянной двери. В этом месте других дверей и не было: только одна, неправдоподобно узкая и высокая. Она была словно наклеена на грязную стену старого здания на улице Клёнов.

В подворотне было тихо. Так тихо, что тяжёлое дыхание, вырываясь из горла, заполняло хриплыми звуками узкое пространство между глухими стенами близко расположенных зданий. Проход в глубине был заставлен ржавыми контейнерами.

Вниз по улице Клёнов, мимо подворотни, эхом катились звуки захолустного городка, среди которых Катажина различила топот нескольких пар ног. От мысли о погоне сердце девушки заколотилось, а на лбу выступили капли ледяного пота. Катажина быстро приблизилась к нужному дому и ухватилась за ручку. Дверь с тихим скрипом поддалась, и девушка юркнула в тёмный проход. Обернувшись, чтобы поспешно захлопнуть за собой дверь, девушка на мгновение замерла: дверь исчезла.

Катажина оказалась посреди Перекрёстка миров, щурясь от яркого света, излучаемого пролетающим рядом щенком. Собака, заметив девушку, принялось ластиться к рукам, пытаясь успокоить её. У неё это неплохо получалось. Вскоре дыхание Катажины стало глубоким, а сердцебиение ровным, и щенок повёл её в сторону единственного в округе здания – бара.