Усы за двенадцатью замками

Представьте, что посреди непроглядной тьмы вдруг зажегся яркий, но маленький огонек. Будь жители столицы беспечными насекомыми, они бы тотчас на него слетелись. Но были они людьми – в большинстве своём. И потому лишь загляделись и зашептались, не понимая сами, чем был так примечателен этот новоприбывший господин.

Одежда его была изящной, но не богатой. Фигура стройной, но вовсе не выдающейся, походка – простой. Волосы – средней степени густоты, кудри – умеренной волнистости. Кожа – не бледная и не смуглая. И только одна деталь была в этом образе действительно уникальной – густые усы, такого чудного металлического оттенка, что можно было подумать, будто из-под носа у него тянутся золотые, вперемешку с серебряными, драгоценные нити. Такими вышивают подушки в богатых домах.

Он поселился в гостинице – не в самом центре, но притом и не на окраине. И мгновенно оброс плотным кругом не самых близких, но притом и не самых далëких знакомств. Кажется, в каждой гостиной и в каждом салоне звучало звонкое имя его – Георгий. Люди кружили над ним, как ласковые стрекозы, и липли к нему, как восхищенные комары. Одним хотелось от гостя мнения, другим – совета, третьим – танца, четвёртым – партию в карты.

А самому Георгию более всего на этом свете хотелось помочь всем и каждому. Юным особам – дочкам или жёнам знатных господ – он советовал, например, стать покровительницами приютов, больниц и школ.

Те удивлялись:

– Да разве столичным больницам нужны в наш век какие-то покровители? Ведь мы не в глухой деревне… – Однако, не успевая договорить, уже тянулись мысленно за большим городским справочником, надеясь ухватить себе больницу поинтереснее. К примеру, приёмный покой при Центре исследования последствий цветных ожогов.

Георгий отвечал:

– Любые масштабные перемены нужно начинать обязательно с головы.

Какой-нибудь генерал, возвратясь домой, находил жену свою в особенном возбуждении.

– Уверена ты, моя драгоценная, что хочешь заняться таким беспокойным делом? Ожоги, раны… – он со знанием дела корчил свой длинный нос, а мгновенье спустя снимал губами с вилки кусочек мяса.

Женщины вздыхали, все как одна:

– Ну что за глупости?.. Так посоветовал мне Георгий!.. – Они произносили это имя с какой-то восхищенной запинкой, и на ум им являлся лик беспокойных усов, что трепетали под нежным гнётом человеческого дыхания, как цветочные лепестки в Королевском парке.

В садах столичные дамы взялись выращивать георгины, в журналах принялись собирать гербарии. На балы и приёмы являлись в давно всем знакомых платьях и хвастались только тем, какой приют умудрились взять под своë особое покровительство. Георгий, Георгий, Георгий! – неслось буквально со всех сторон. Мужья с отцами, конечно же, были в ужасе. Но даже они, при виде этого господина, бросались крепко пожимать его тонкую руку.

Столица наполнилась радостными людьми. Каждый встречный светился улыбкой, и любая из них была в чём-то очаровательной и особенной: широкой щербинкой, ямочкой на щеке, чуть криво стоящим зубом, кошачьим изгибом. Все не в пример улыбке Георгия, запомнить которую было практически невозможно. Ну ничего – она в тот миг скрывалась под изумительными усами и никого своей безликостью не смущала.

Когда наяды в парковом пруду наконец распустили крылышки, Георгий и сам вдруг почувствовал себя насекомым. Мужчина увидел на пути своëм огонëк, и без раздумий к его сиянию полетел. А тем огоньком оказалась молоденькая особа – вдова с цветочным именем Маргарита. Она, как и все, прониклась к Георгию невольной симпатией. И тотчас нашла себя бредущей с ним под руку по мелкому гравию Королевского парка.

Влюбленные выбирали дорожки безлюдные, но остаться наедине никак не могли: за ними вечно тянулся полупрозрачный крылатый шлейф. Он мешал порою, а порою – наоборот – помогал укрыться от лишних глаз. Иногда насекомые легко щекотали щёки, и Маргарита смеялась, лежа у Георгия на плече. Одной рукой она сжимала парковую траву, указательным пальцем другой проводила мужчине по заросшим губам. И однажды вдруг спросила, кто его надоумил такие чудные усы на лице своём отрастить.

– Мне кажется иногда, – отвечал Георгий, – будто я с ними родился. Как выросли однажды, так со мной и живут. – С тех самых пор эта странная мысль не давала ему покоя.

Он занимался предсвадебными хлопотами: Маргарита не так давно согласилась стать для него женой. Бывший муж в наследство оставил ей изрядную сумму денег, и теперь вдова, как и все вокруг, мечтала вложить их в дело поистине благородное. Георгий такому раскладу был очень рад. Розовые мечты – такие же розовые, как кусты в Королевском парке – уже уносили его в небольшую деревню, где они с Маргаритой перереза́ли ленточку на дверях своего сиротского пансиона. Но лукавое зеркало так и тянуло Георгия подойти да прикрыть ладонью участок от носа до подбородка.