Усы за двенадцатью замками

– Сюда девушка не заглядывала? Головы на две ниже меня ростом, шоколадного цвета волосы, хрупкого телосложения? Кажется, последний раз была в серой водолазке и накинутом поверх лабораторном халате, а также подвёрнутых армейских штанах? Такая, неприметная на первый взгляд? – спросил, слегка запинаясь, металлический голос незваного гостя.

– А усы у неё были?

Робот на мгновение задумался.

– Разве только незначительные. Совсем короткие и светлые, как у большинства представительниц женского пола у людей. Все почему-то предпочитают игнорировать их наличие, чем признать. Никогда этого не понимал.

Фергус слегка прыснул, едва сдерживая смех.

– Значит нет, приятель. Сюда пускают только с весьма заметными и значительными усами, – Фергус небрежный взмахом руки указал на наклейку на двери с неприложным правилом для посетителей, – В крайнем случае, их обладатель должен их считать таковыми, а иначе, какой смысл?

Визор задвигался ритмичнее, пытаясь рассмотреть получше лицо бармена в тусклом свете.

– Но где же тогда ваши?

Фергус грустно улыбнулся одним лишь уголком рта и ответил гостю:

– Хозяин может для себя сделать маленькое исключение, ты не находишь?

На том они и разошлись. Робот пошёл дальше бороздить просторы лабиринтов, ведущих к порталам во всевозможные реальности в поисках своей подруги, а Фергус перевернул входную табличку на двери. Теперь на ней красивым шрифтом, сложенным из ветвей зелёной ели, под стать Рождеству, красовалась надпись «Закрыто».

Ему не терпелось броситься со всех ног вниз, в подвал. Он столько лет грезил этим счастливым днём воссоединения!

Но так было нельзя. Особенный день должен быть особенным во всём. Он не позволит себе прикоснуться к мечте грязными или же мокрыми руками, да ещё и в помятой одежде. Фергус считал это неуважительным по отношению к себе, в первую очередь.

Поэтому вместо того, чтобы пойти по тому пути, что вёл к подвалу, бармен направился на лестницу к верхнему этажу. Там располагались его покои вот уже четыре сотни человеческих лет. Время не имело власти над Перекрёстком миров, но Фергус продолжал считать. Это вошло в своеобразную привычку. Если ты живёшь вечно, неплохо знать, как долго длится это бессмертие.

Поднявшись в свою комнату, Фергус окинул её взглядом. Сегодня – второй самый счастливый день в его жизни. Он хочет запомнить каждую деталь: каждую складку на атласном белье неубранной постели, где могли при желании улечься двенадцать гномов или же один горный тролль.

Портрет матушки, что косился от стены вправо, ведь Фергус так и не соизволил прибить дополнительный гвоздь. Стеллаж из тёмного дуба длиной во всю стену, на котором покоились первые издания книг, что бармену удалось умыкнуть из Земного мира. Последнее столетие он посещал Земной мир всё реже. Одним из весомых минусов бессмертия является то, что рано или поздно все, кого ты знал, становятся мертвы.

Каждый новый визит Фергус всё меньше узнавал родные окрестности Дублина. Один за другим исчезали с возрастом не только люди, но и здания. Старые вывески сменялись новыми. Мест и людей, которые заставляли к себе возвращаться, постепенно и вовсе не стало.

Если бы у него была душа, он оплакал бы каждый изменившийся сантиметр в пространстве. Каждое лицо, которое никогда больше не сможет подарить ему такую тёплую и до боли знакомую улыбку.

Но Фергус не мог плакать. Он продал душу Дьяволу за возможность жить вечно слишком давно, чтобы помнить каково это – быть человеком. Тогда сделка казалась бармену хорошей идеей: за небольшую плату перед ним открывалась возможность бесконечно созерцать развитие этого мира. За его расцветом и упадком, в придачу к негласному бонусу в виде бесконечного времени на изучение всех созданных в процессе трудов.

Поначалу он праздно представлял, что всю жизнь будет лежать на кровати и упиваться чтением книг со всего света. Изучать всевозможные семь тысяч языков, включая невербальные, и бесконечно познавать. Вот только получение новой информации не радовало его так, как Фергус того хотел.

Какое-то время бармен стоял, размышляя, напротив стеллажа, вспоминая первые годы бессмертия, и пытался понять, что чувствует. Логика кричала, что здесь уместно глубокое разочарование, но сердце лишь продолжало свой привычный ритм. Ничто внутри не сжималось, и в горле не обнаружилось никакого кома. Фергус безразлично вздохнул и двинулся дальше по комнате, к гардеробной.

Лёгким движением руки мужчина потянул за свисающую с потолка тонкую цепочку, и комнату озарил тёплый свет. Плотные ряды костюмов разных цветов и времени висели на вешалках в порядке от светлых к тёмным. Он медленно прошёл мимо них, ладонью прикасаясь к различным по фактуре тканям. Одни холодно скользили по пальцам, другие же казались на ощупь шершавыми и плотными. В самом конце, на маленькой стене, лицом к бармену висел тот самый костюм: тот, в котором он заключил сделку с Дьяволом.