Уточкин

Течение крутило меня и несло; косившие невдалеке лужайку два мужика увидели меня переворачивающимся в быстрой реке, вытащили. Привезли в бессознательном состоянии в больницу. Когда вернулось сознание, первым моим движением было желание — посмотреть на землю…»

Описанное Сергеем Исаевичем происшествие более напоминает попытку самоубийства. Словно бы Уточкин попытался повторить шаг в бездну Льва Макаровича Мациевича, когда тот бросился из падающего аэроплана, понимая, что спасения нет.

Вопрос — «Понимает он, что делает?» — так и повис тогда в воздухе, причем в прямом смысле, потому что снова и снова приходилось к нему возвращаться, поднимая машину в небо.

Может быть, он уснул за штурвалом самолета, потому что теперь только во сне мог представить себя победителем перелета из Петербурга в Москву?

Вполне возможно…

И вот ему снится сон, как он на своем «Bleriot XI», значительно опередив всех участников соревнования, садится на Ходынском поле.

Его встречает московский губернатор Владимир Федорович Джунковский в сопровождении известных городских личностей — купцов, литераторов, актрис, а также представителей духовенства. Совершенно неожиданно Сергей Исаевич видит в толпе приветствующих его горожан огромного, звероподобного обличья протоиерея Матфея Исполатова из Успенской церкви Херсонской духовной консистории, в которой его крестили летом 1876 года. Протоиерей смотрит на Уточкина долгим немигающим взглядом, а потом, закатив глаза, возглашает: «Останься здесь, ибо Господь посылает меня к Иордану… и сказал он: жив Господь и жива душа твоя! не оставлю тебя… и вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и понесся Илия в вихре на небо».

Следует заметить, что периодические издания, освещавшие перелет, в частности «Одесские новости» и «Петербургская газета», оставили о катастрофе Уточкина несколько иную информацию, которая, впрочем, ни в коем случае не перечеркивала воспоминаний самого пилота, но лишь, как думается, добавляла красок произошедшему на участке Новгород — Крестцы.

Итак, после вынужденной задержки Сергей Исаевич продолжил полет, отдавая себе отчет в том, что гонка уже проиграна и нагнать аэроплан Александра Алексеевича Васильева невозможно.

Читаем в «Одесских новостях»: «По пути к Крестцам вдруг справа дунул на стрекозу Уточкина порывистый ветер. Аппарат подбросило. Ветер усиливался. Ввиду опасности полета авиатор решил сделать спуск между деревнями Вины и Зайцево. Спуск с 500-метровой высоты.

Вот уже близка земля. Нагнулся летун вниз, посмотрел и ужаснулся. „Блерио“ опускался в пропасть. У самой почти земли авиатор заметил, что опускается на обрыв и деревья. Внизу бурлила река».

Следуя этому описанию, становится ясно, что авиатор допустил ошибки в пилотировании и полетного времени на их исправление просто не осталось, земля оказалась слишком близко.

Читаем далее: «Измятый авиатор упал в речку. Уточкин не растерялся и быстро прыгнул из аэроплана. К великому несчастью, прыжок был неудачен. Аппаратом задело несчастного летуна, смяло и бросило в речку. Стрекоза „Блерио“, как подкошенная громадная птица, ударилась со всего размаха об обрыв и также полетела в воду. Аэроплан разбит вдребезги».

Но далее события начинают развиваться уже по совершенно фантастическому сценарию.

Уточкин без сознания оказывается в воде (скорее всего, это речка Холова с действительно очень высокими и обрывистыми берегами). Падение самолета замечает случайно оказавшийся в этих краях крестьянин, который вытаскивает искалеченного пилота из воды, приводит его в чувство и переносит в деревню Вины, что расположена рядом с местом аварии.

«Петербургская газета» так описывает продолжение этой истории: «Каким-то образом вскоре узнали на этапе в Крестцах, что в 30 верстах от места катастрофы, и оттуда полным ходом помчались на автомобиле доктор и вице-комиссар.

Когда автомобиль прибыл, Уточкин пришел в себя и оставался все время в полном сознании.

Разбившегося Уточкина осторожно положили на автомобиль и повезли в земскую больницу в Крестцы.

После катастрофы в Петербурге в аэроклубе была получена телеграмма, что у упавшего сломана левая нога и измята грудь. Эта телеграмма пришла в 9 ч. 49 м. вечера, т. е. еще до осмотра врачом пострадавшего.

Уже около 10 час. Уточкина привезли в больницу, в Крестцы, и врач приступил к осмотру. Доктор Дроздов тщательно исследовал больного и нашел у него перелом правой ключицы, вывих левой подколенной чашечки и обнаружил у бедного летуна легкое „сотрясение мозга“.

Повреждения, полученные Уточкиным, признаны очень серьезными, но не очень опасными для жизни. Доктор надеется на крепкий организм пострадавшего. Счастливая случайность, что при падении Уточкина в речку присутствовал крестьянин. Не будь его поблизости, авиатор, бывший без сознания, наверняка утонул бы».

Когда Сергею Исаевичу потом рассказали о том, что с ним произошло, он был совершенно потрясен, что мог погибнуть вовсе не от удара о землю, что для воздухоплавателя было бы естественно, а от того, что чуть не утонул.